Ассегай

— Сегодня за обедом отец сказал, что собирается еще немного задержаться здесь. Несколько дней назад местные проводники вывели его и мистера Седоуса к большому болоту милях в двадцати отсюда. Там они обнаружили следы, очень похожие на следы антилоп ситатунга, но только большего размера. Мистер Селоус полагает, что речь может идти о некоем подвиде, отличающемся от того, который он сам обнаружил в 1881 году в дельте Окаванго и который назван в его честь Limnotragus selousi. Для моего отца соблазн открыть новый, неведомый науке подвид животных слишком велик. Он спит и видит, что этих антилоп назовут Limnotragus roosevelti. Ради такой чести он готов на любую жертву. — Кермит усмехнулся. — Думаю, он останется здесь, пока не найдет представителя этого нового подвида или не убедит себя в том, что он действительно существует.

— Что ж, мне его интерес понятен. А что ты знаешь об антилопах ситатунга?

— Почти ничего, — признался Кермит.

— Удивительное создание, очень редкое и пугливое. Пожалуй, единственная по-настоящему водная антилопа. Копыта длинные и расплющенные, так что на твердой поверхности она чувствует себя неуверенно, но на болотистой местности быстра и проворна. При опасности ныряет и может часами оставаться под водой, так что видны только ноздри.

— Черт, я был бы не прочь заполучить такую.

— Нельзя иметь все, приятель. Выбирай, либо лев — либо ситатунга. — Ответа Леон ждать не стал. — План президента устраивает нас как нельзя лучше. Пусть они делают свои дела, мы выступим послезавтра. А теперь проверь, не осталось ли чего на дне фляжки. Не пропадать же добру.

Следующий день прошел в спешных сборах: готовили команду, искали нужное снаряжение. С собой решили взять шестерых пони и трех вьючных мулов. Из лагеря вышли в приподнятом настроении, чувствуя себя школьниками, сбегающими из-под присмотра строгого учителя. Курс взяли на север.

На третий день, когда отряд брел вдоль небольшой безымянной речушки, следопыты, ушедшие на сотню ярдов вперед, внезапно остановились, закричали и замахали руками, указывая на животное, которое, вырвавшись из кустов, мчалось через открытую пойму к темнеющему вдалеке густому лесу.

— Кто это? — спросил Кермит, поднимаясь на стременах и глядя вслед зверю из-под надвинутой на глаза шляпы.

— Леопард. Большой кот.

— Но у него нет пятен! — возразил Кермит.

— На таком расстоянии пятен просто не видно.

— Я могу его догнать?

— Львов стрельба не спугнет, — успокоил его Леон. — Они не такие пугливые, как слоны. Скорее, любопытны, как все кошки. Выстрелы, может быть, даже привлекут их.

Дальше Кермит не слушал. Издав дикий ковбойский вопль и выхватив из кобуры под правым коленом «винчестер», он стегнул коня шляпой и галопом устремился вдогонку. Заслышав шум за спиной, леопард остановился, присел на задние лапы и удивленно оглянулся. Затем, осознав опасность ситуации, развернулся и понесся к лесу длинными изящными скачками.

— Йии-хаа! — завывал Кермит, и его возбуждение передалось Леону.

— Ату его!

Зараженный восторгом погони, Леон издал старинный охотничий клич, вцепился обеими руками в поводья и приник к шее своей лошадки. Ветер бил в лицо, кровь стучала в висках. Забыв обо всем на свете, они скакали наперегонки через африканскую равнину.

Оглянувшись и увидев, что Леон нагоняет, Кермит снова огрел лошадь шляпой и ударил шпорами в бока.

— Вперед, малышка! Вперед! Давай!

И тут его кобыла угодила правой ногой в норку. Кость сломалась с резким, сухим звуком, словно щелкнул кнут, и животное рухнуло, будто сраженное пулей. Кермита выбросило из седла, и он ударился о землю плечом и щекой. Ружье отлетело в сторону, а сам американец покатился под копыта бешено мчащегося коня. В последний момент Леон успел натянуть поводья и отвернуть в сторону. Жеребец закусил удила, заржал и яростно завертел головой. Леон оглянулся. Кермит лежал неподвижно, а вот его лошадь пыталась подняться, но у нее ничего не получалось — сломанная кость прорвала кожу над путовым суставом, и копыто просто болталось на сухожилиях.

«Убился. Боже! Что я скажу президенту?» Все эти мысли мгновенно пронеслись у него в мозгу. Леон отбросил шпоры, перекинул правую ногу через шею лошади и соскочил на землю. Когда он подбежал к Кермиту, тот сидел на земле и тряс головой. Левая сторона лица была ободрана, сорванная наполовину бровь висела лоскутом над уже закрывшимся наполовину глазом.

— Ошибка! — пробормотал он, сплевывая кровь вперемешку с пылью. — Большая ошибка!

Жив! Леон облегченно рассмеялся.

— Хочешь сказать, все получилось само собой? А я думал, ты устроил это специально, чтобы произвести на меня впечатление.

Кермит осторожно провел языком внутри рта.

— Зубы вроде бы все на месте, — прошепелявил он.

— Повезло, что стукнулся головой, а то ведь мог бы и ушибиться. — Леон опустился на колени, взял его голову двумя руками и, следя за глазами, повернул вправо-влево. — Постарайся не мигать. У тебя грязь под веком, и она будет натирать глазное яблоко.

— Не мигать. Тебе-то легко говорить. Может, в следующий раз прикажешь не дышать?