Ассенизаторы

Подойдя к секретарю, поинтересовался, у кого в производстве находится уголовное дело по факту убийства моих родных. Секретарша посмотрела на меня, как на больного, дескать, еще позднее-то прийти не мог? Рабочий день на исходе! Однако видя, что уходить я не собираюсь, полезла в гроссбух. Уже одно это меня насторожило, как так? Резонансное преступление, а она о нем даже не помнит? Я бы еще понял, если б прошел хотя бы год, но тут-то едва полгода минуло. По нему, если так разобраться, еще в полный рост втык получать должны, за то, что до сих пор никаких подвижек нет. А сотрудница мне незнакома. По крайней мере, при мне она здесь еще не работала. Наконец женщина перестала копаться в журнале. Нашла, слава тебе, Господи!

— Вам нужен следователь Подосенов, он в третьем кабинете сидит, но сейчас — на выезде, — наконец-то сообщила она хоть какую-то информацию. А вы кто будете?

Интересная постановка вопроса! Я бы этим с самого начала поинтересовался. Хорошо хоть не послали сразу по известному адресу. Не оставлять же вопрос дамы без ответа — это, по крайней мере, невежливо.

— Муж и отец погибших, — и тут никаких эмоций. — А случайно не подскажете, в какой стадии расследование, и когда следователь появится?

— Он мне не докладывает. По делу спросите у него. Я вам такой информации дать не могу.

И все это с таким выражением лица, как будто она только что сожрала целый лимон без сахара. Медленно начинаю закипать, но виду пока не подаю. Подосенова же я помню. Вот уж с кем хотелось бы иметь дело в последнюю очередь. В прокуратуру он пришел после юрфака, чуть позже, чем я в уголовный розыск, получил чин юриста третьего класса, что соответствует лейтенанту. Но гонору у него уже тогда на целого майора хватало, точнее, извиняюсь, на младшего советника юстиции, конечно. Злые языки поговаривали, что где-то у него «лапа, волосатая до плеч». Это вряд ли, иначе хрен бы он до сих пор в районной прокуратуре околачивался. Давно бы пристроили на какое-нибудь теплое местечко. Но вот то, что, как говорят, язык у него шершавый и к вылизыванию начальственных седалищ привычный, — к бабке не ходи.

Вечно, как ни придешь по делу, ему некогда, если, естественно, ты не его начальник. Или не начальником к нему направлен. Сколько он уголовных дел, по которым можно было копнуть поглубже, загубил.

Я сам, помню, вышел по информации на группу угонщиков, разрабатывал ее месяцев восемь. Вырисовывалось отличное многоэпизодное дело, по которому фигурантов надолго можно было «приземлить». Тем более что там не только угоны были. Промышляли и кражами, не брезговали грабежами. Уже с начальником уголовки прикидывали, кого бы из отделовских следователей к реализации привлечь? И надо же было такому случиться, во время одного из угонов, уходя от преследования гаишников, угонщики свернули в тупик. Бросив машину, разбежались кто куда. Одного из них сотрудник преследовал до последнего. Даже и не заметил, как оказался один на один с преступником. Тот же, загнанный в угол, пошел ва-банк, ударив милиционера ножом.

Нашли гада, и довольно быстро. Сотрудника, конечно, не вернешь. По убийству дело, естественно, приняла к производству прокуратура.

И попало оно не к кому-нибудь, а именно к Подосенову. Группа в результате резко развалилась, злодей прошел по делу один. Остальным многие эпизоды доказать просто не удалось, вещдоки куда-то запропастились. Все списали на неопытность молодого следователя. Кто взял на лапу, покрыто мраком тайны. Папик жулика оказался каким-то важным перцем в областной администрации, так что нам можно было втирать что угодно, но мы оставались при своем мнении. Если еще учесть конечный результат: гад получил один год условно за… угон, совершенный к тому же без цели хищения.

А убийства, как выяснилось, и не было вовсе. Нож злодею нужен был только для того, чтобы использовать при угоне. При преследовании же гаишник просто упал на выброшенный клинок, не признанный, кстати, экспертами холодным оружием. Очень даже интересно, как это финка может им не являться? Как оказалось, из-за непрочной рукояти, срывающейся при любом движении. Что же это с тесаком сделали, что ручка стала слетать? Держал я его в руках, ничего и никуда не отваливалось. И эта самая, притянутая даже не за уши, а неизвестно за что, версия со свистом прошла не только через обвинительное заключение, но и даже через суд. Возмущению ментов тогда просто предела не было. Но все сошло следователю с рук. Приговор остался неизменным.