Ассирийская магия

Тот факт, что посредством заклинания экзорцист стремится оказывать на неодушевленные предметы точно такое же влияние, как и на духов, прекрасно доказывает, что эти слова призваны вовсе не умолять или запугивать, но обладают действием, до некоторой степени механическим. С их помощью он стремится вынудить стихии содействовать достижению его цели: «Пусть вас накроет гора, говорит он колдунам, пусть гора станет для вас препятствием, пусть гора вас задержит, пусть гора вас уничтожит, пусть гора заставит вас отступить, пусть гора вам мешает, пусть гора вас раздавит, пусть гора вас поглотит, пусть могучая гора упадет на вас»[398]. Или же: «Против волшебницы и ведьмы пусть возмутятся улица и дорога, пусть возмутятся дом и жилище»[399]. Одно заклинание взывает о помощи в борьбе с болезнью к морю, рекам и горам: «Головная боль, боль рта, боль сердца, горячка, глазная боль, пусть море... волна, поток, вода Тигра, вода Евфрата, черные горы, белые горы, крутые горы заставят их повернуться вспять»[400].

Помимо того, что слова, добавляемые к операциональным ритуалам, увеличивают их действенность, они могут подкреплять их результат, делая его более надежным, или «заверять» его, до некоторой степени фиксируя его и придавая ему окончательный характер. Такова, по моему мнению, цель слов, подобных этим: «Его узел развязан, его колдовство уничтожено, все его слова наполнили собой пустыню»[401]. Или же: «Все волшебство, чары моих колдуний развеяны, растворены, более не существуют»[402]. Или еще: «Водой смерти я покорил ваше сердце, я уничтожил вашу печень, я исторг стоны из вашего сердца, я помутил ваш рассудок, я разрушил ваши наветы, я сжег ваши чары, я уничтожил замыслы вашего сердца»[403].

Заклинания могут действовать напрямую. Это тот случай, когда они просто читаются над той или иной частью тела, как, например, в ритуале, который предписывает произнести заклинания над правой и левой рукой, грудью и сердцем, правой и левой ногой[404]. Однако бывает и так, что они действуют лишь косвенным образом, через посредство очистительной воды или мази, над которыми они читаются[405], и дополняют их свойства своими.

Наконец, следует отметить, что слова служили как колдовству, так и контрколдовству, и что у колдунов, как и у экзорцистов, были свои заклинания: «Пагубно заклинание ведьмы», говорит один текст из серии Маклу[406]. И еще: «Пусть твое заклинание не приблизится ко мне, пусть твои слова не достигнут меня»[407]. «Заставить слова вернуться в рот» ведьмы значит то же самое, что «уничтожить ее чары»[408], и чтобы обречь ее на бессилие, можно сказать: «Пусть твой пагубный рот наполнится землей, пусть твой язык свяжут веревки»[409]. Вера в роковую силу слова была такова, что страшных утукку называли «злыми словами, которые преследуют человека по пятам»[410].

Обычно заклинания следовали порядку, который мы приняли в этом исследовании: сначала описание и определение демонов и болезней, которые предполагается изгнать, а затем экзорцизм. Магические рецепты и ритуалы, когда они указываются, находятся в особой секции таблички и отделяются от заклинания чертой. Таково, по крайней мере, то, что можно назвать классическим образцом магического текста. Однако сочинение этого жанра допускает множество вариаций. Есть заклинания, представляющие собой один длинный экзорцизм; другие, напротив, полностью посвящены описанию повреждений, вызванных болезнью. Некоторые больше напоминают рецепт, чем заклинание, повествуют об изготовлении лекарств, амулетов или магических узлов или же, как мы видели, вербально воспроизводят все фазы магической церемонии. Магический рецепт, изобретение которого приписывается Эа, иногда вводится в драматической форме после изложения разрушений, причиненных болезнью. Мы имеем возможность[411] процитировать один из этих текстов, где рассказывается о вмешательстве Эа. Наконец, некоторые заклинания представляют собой не что иное, как победную песнь, прославляющую освобождение одержимого, и трудно поверить, что им не предшествовали никакие другие магические формулы. На самом деле нам известно, что одна церемония может предполагать чтение огромного количества текстов[412]. К несчастью, мы не располагаем заклинаниями, применение которых предписывается нашими ритуалами, однако есть все основания полагать, что, если бы мы смогли расставить их по местам, они бы предстали в том самом логическом порядке, которому мы следовали, говоря о заклинаниях вообще,— описание беды и определение ее причин, иногда рассказ об откровении Эа и, наконец, экзорцизм и констатация успеха.