Assистент с причудами

В уши — наушники и музыку на максимальной громкости. Как только спустилась в метро, достала электронную книгу, чтобы почитать. Когда едешь рано утром в субботу через весь город на ярославский вокзал, пустые места в вагоне можно встретить как раз, если садишься где-то в районе Выхино. Завершая дачный сезон сотни, если не тысячи, москвичей пытаются попасть за город.

Если задуматься, я очень скучаю по этому. Грудки, посадки… В детстве думала, что ненавижу. А со временем поняла — было здорово. Очень здорово. Как ни крути, а большой город душит. Просто до поры до времени не обращаешь на это внимания.

Но ничего. Сегодня надышусь вдоволь. Пока доеду до Сергиева Посада, потом до клиники. Вернее — пансионата. Они предпочитают, чтобы их называли пансионатом. Красивое старое здание на окраине города, окруженное хвойным лесом. Воздух там потрясающий, конечно. Жалко, что в целом атмосфера угнетает.

Чуть не пропустила пересадку, но обошлось. Вовремя опомнилась, вынырнув из текста. Пока переходила на красную ветку, мобильник поймал связь.

«Ты где?»

И снова здравствуйте, товарищ Коржаненко. Он что, контролировать меня пытается? Не ответила. Как и на два следующих звонка.

«У меня дела», — все-таки набрала сообщение, когда зашла в вагон и устроилась в углу. А то знаю я Андрея. Не хватало еще сотни звонков и стонущих голосовых сообщений.

Немного подумав, набрала еще одну смску:

«Я не в городе, вернусь поздно. Если будет плохо — звони сразу врачу».

Отправила, понимая, что сообщение уйдет лишь тогда, когда я выберусь из метро. Казалось бы, связь уже давно провели, но мой простенький китаец ловит сигнал только на нескольких станциях.

Как только телефон отчитался об отправке, задумалась: а что я вообще перед Андреем отчитываюсь? Будто чем-то ему обязана. Вернее, обязана… вроде. Но вряд ли спасение сумочки обязывает меня ставить Андрея в известность о каждом своем шаге.

Кажется, я запуталась.

И музыку не сделаешь громче, чтобы затмить ей все мысли о парне, пока буду трястись в электричке.

Читать тоже не получалось. Текст не шел, какую книгу я ни открывала. Просто в какой-то момент понимала, что уже бессмысленно пролистываю страницы, совершенно не улавливая, о чем идет речь. А учитывая, куда я еду, невольно нарастало волнение, которое вряд ли когда-нибудь меня оставит.

Вдруг мне тоже грозит провести остаток жизни в беспамятстве?

Любая мелочь могла довести практически до приступа паники. Забыла какую-то деталь? Не могу сосредоточиться? Да даже резкие перепады настроения — повод кусать локти и брать новую книгу для чтения, ручку, чтобы записать как можно больше деталей. Что угодно, лишь бы оттачивать разум и отсрочить болезнь, которая может уже подстерегать.

Телефон молчал всю дорогу. Я поглядывала на экран, ловя себя на мысли, что жду хоть какую-нибудь весточку от Андрея. И злилась на то, что он не пишет.

Мог бы хотя бы написать, что жив, здоров. Или поинтересоваться, в порядке ли я.

Вот и думай потом, что женщинам нужно. То пусть не трогает, не звонит, не пишет, то чтобы был виноват, раз не трогает, не звонит и не пишет.

Полтора часа в электричке пролетели почти незаметно. Время вообще быстро летит, если каждые несколько минут зажигать экран, проверяя, не пришло ли каких-нибудь сообщений. Да и виды в окне замечательные.

Сердце щемило от тоски по природе. Пока бывшее руководство занимается развитием активного отдыха для офисного планктона и колесит по всему миру, я сижу в бетонной коробке и кусаю себе локти.

Так что приятная часть сегодняшней поездки — природа. Первая и последняя приятная часть поездки.

— Аня, добрый день! Не ждали вас сегодня, — поприветствовали меня в «пансионате». Такси от станции довезло быстро. Двадцать минут, и я на месте.

— Забыла предупредить, — улыбнулась девочке с ресепшен. Таня… Уварова. Да, Уварова. Татьяна Семеновна, если совсем точно. Учится в меде, по выходным подрабатывает здесь. Двадцать один год. Родилась… в марте. Я точно поздравляла ее с днем рождения.

Удовлетворенно кивнула. Все-таки память моя на месте. И, наверное, стоит перестать волноваться. Хотя бы сейчас. В конце концов… обычно раньше шестидесяти пяти Альцгеймер не проявляется.

Если не считать мою плохую наследственность.

— Глеб Егорыч сегодня на месте, он упоминал, что хотел с вами встретиться.

— Спасибо, — устроилась на банкетке, переобулась. — Могу идти?

— Да. Я позвоню, предупрежу.

— Спасибо, — повторила, все еще стараясь держать улыбку. — Тань… Как она?

Вопрос, который страшно задавать. Знаю, что ничего хорошего я не услышу. Уже пару лет не слышала. Так что тот случай, когда лучше ничего, чем что-то.

— Поговорите с Глебом Егорычем, — поникла Таня, тут же прячась за стойкой ресепшен.

Я бы тоже лучше спряталась, чем подниматься к главврачу.

Тем не менее уверенно направилась к нему, на второй этаж.