Ассистент (СИ)

Однако плюс в данной ситуации всё же был. В среднем китайцы в подобных мирах обычно чуть менее жестокие, чем японцы. И самое главное — я понял, что помню язык с прошлых миров, а значит — могу говорить со своими пленителями на одном языке. Что было, судя по всему, огромной редкостью, учитывая, что японцы долгое время боролись с родным языком покорённого народа. А значит — могу попытаться выторговать что-то.

Но стоит ли доставать этот козырь из рукава прямо сейчас? Я посмотрел на Самиру. Бедняжка была связана тонкой цепочкой по спирали, словно паутиной огромного паука, от лодыжек до ног. Моя спутница буквально извивалась на тонком матрасе от неудобства, и я решил не медлить.

— Дама просится в туалет. Тоилет, понимаешь? Nuhai xiang yao… туалет!

— А?! — парень вытаращил глаза. — Ni dong zhongwen ma?!

— Wo zhidao, — подтвердил я и повторил для Самиры. — Знаю китайский, ага.

Парень захохотал, забегал по лестнице, крикнул наверх:

— Ta dong zhongwen! Ta shuo nuren yao shang cesuo! — что означало что-то вроде «он говорит по-китайски и сказал, что баба хочет в сортир».

Для закрепления положительного впечатления я напел короткую детскую песенку «Я большое яблочко, кто из детей не любит меня?». Потом напомнил о себе, с трудом выуживая нужные слова и подбирая тон к гласным:

— Nanhai, ni neng bang bang ta ma? Zhishi yao xiaoxin he zunzhong (Парень, так ты поможешь ей? Только бережно и уважительно).

— Dangran, xianzai, xianzai (конечно, конечно, сейчас)! — сказал парень и побежал за ведром в конец трюма.

Ружьё он положил прямо между нами. На короткий миг я подумал, смогу ли я что-то с этим сделать? Допустим, извернуться гусеницей, поддеть ногой я мог, только вот потом — нажать на курок, прицелиться — всё равно нет. Я бы в любом случае остался бы связанным,

— М-м! — Самира завертелась.

— Сейчас он тебе поможет. Я отвернусь, не бойся.

Не буду углубляться в физиологические подробности, но всё прошло, судя по всему, более-менее пристойно. Парень попутно сыпал вопросами: откуда я знаю китайский, зачем учил, спросил, шпион ли я. Я вполне честно, хоть и наверняка с кучей ошибок ответил, что я демон из другого мира, пришедший уничтожить эту проклятую цивилизацию вместе с её колдунами и магией.

— He nihhon ren ne? — спросил парень, что я перевёл как «И японцами?», хотя на знакомом мне китайском японцев называли совсем не так.

— A ha! — кивнул я. — Ni hui bangmang ma (ты поможешь)? Gaosu wo tamen yao dai women qu nali (скажи, куда нас везут)?

Парень на миг задумался, затем нахмурился, грубо поправил одежду Самиры и поплёлся с ведром наверх.

— Women hen e (мы очень сильно хотим есть)! — бросил я напоследок.

Оставшись наедине с Самирой, я продолжил диалог. Вернее, это был монолог.

— У тебя много вопросов, наверное. Откуда я знаю китайский, и о чём говорили. Ну, я честно сказал парню, что я пришёл из другого мира, имея в виду, что помню свои предыдущие жизни. Так вот, в одной из предыдущих жизней я знал китайский. Была такая Красноярская республика. В параллельном мире. А я там был сначала замминистра энергетики, а потом стал премьер-министром… В то время все учили китайский язык, новый язык международного общения. Хотя, может, я и до этого его знал. Так вот, помнишь, как мы летели сюда, в Австралию… то есть, Аустралию, через Сибирь, через Иркутск?

— Мгм, — промычала она.

— Мне очень больно вспоминать про этот город. Именно там я сделал одно неверное решение…

Разумеется, практического смысла мой рассказ не имел никакого, но я посчитал, что рассказывать сказку на ночь в данной ситуации будет полезно нам обоим, чтобы успокоиться.

Очень скоро Самира действительно уснула, перестав подавать голос, правда, спать пришлось недолго — дверь снова скрипнула. Я приподнял голову, чтобы лучше видеть, и тут же включился свет. Перед нами предстал пожилой господин, в руках у которого было две тарелки. Паренёк стоял сзади с ружьём наперевес.

— Ты говорил. Я говорил, что не буду кормить, если будешь говорить. Но я принёс, — начал старший, а затем перешёл на китайский. — Wo erzi fengle ma (мой сын не сошёл с ума)? Ni dong zhongwen ma (ты говоришь по-китайски)?

Он грубовато кинул рядом со мной пластиковую тарелку, на которой дымился сочный кусок тушёной рыбы. Я понял, что начинается что-то вроде переговоров. Развязывать, правда, нас не собирались.

— Ni jiao shenme mingzi, shanliang de ren (как тебя зовут, добрый человек)? — спросил я.

— Liao, — ответил он, что вряд ли было правдой. — Wo kan shi zhen de (вижу, не врешь)… Ni hui jian jiao ma? Bianxifa?

Последнюю фразу я не до конца понял, но, судя по интонации, он спросил, буду ли я кричать или создавать неприятности. Я заверил, что не буду, добавив:

— Nuhai ye bu hui jian jiao. Jie kai women (девушка тоже не будет кричать, развяжите нас).

— Сначала ты, — сказал он по-русски и потянулся ко мне.