Ассистентка

– У себя он, в «холодильнике» как всегда! В ту дверь, третий этаж, до конца, там железная дверь, – не задавав ни одного дополнительного вопроса поделились те информацией, неопределенно махнув в сторону здания.

Ничего себе у них тут уровень доверия. А вдруг я какая-то мошенница. В этот момент мне действительно начало казаться, что я очаровательная аферистка неизвестно с какой целью явившаяся в серьезную организацию. А может я это… тоже уже гипнозом обладаю и могу у людей любую информацию выпытать! Ой, а вдруг меня спецслужбы захотят завербовать… В общем, быстро выдернув себя из мира глупых фантазий, открыла тяжелую дверь. В коридоре было холодно. Как в преисподней. Неужели здесь портал на тот свет? Ой! Дурацкая шутка! Это же практически написано на входе. Подавляя собственные, дебильные хихиканья и тошноту, возникшую от сильного запаха хлорки, поднялась по лестнице.

Тук-тук.

– Да, – раздался жизнерадостный мелодичный бас.

Я заглянула.

– Вам кого, милая барышня?

– Я от Глеба. Глеба Ростиславовича Кристовского. Варя. К Михаилу Михайловичу.

– МихалМихалыч – это я! И мне очень приятно! – быстро бросая свою работу, к которой я решила не присматриваться, на медицинском столе произнес мужчина, на ходу стягивая резиновые перчатки и маску и устремляясь ко мне.

Он плотно прикрыл дверь.

– А Глеб не прогадал! Очаровательную помощницу себе выбрал! Есть ли у меня шансы вас соблазнить? – улыбаясь произнёс дородный мужчина, с лицом насыщенно красного цвета, будто он работал не в морге, а в бане. – Нет-нет, не подумайте ничего такого, я говорю лишь о том, чтобы сманить вас к себе на работу. В остальных вопросах и прочно, и счастливо женат, – этот мужчина буквально пыхал жизнелюбием.

От его напора мне стало несколько неловко. С одной стороны он просто шутит. С другой – это место не подразумевает весёлость. Хотя с чего это я взяла, если патологоанатом не сохранит чувство юмора и любви к жизни, то может сойти с ума. А что может быть страшнее маньяка-«трупореза», на этом столько триллеров построено!

Нет-нет! Пусть лучше примитивные шуточки шутит.

– Это для вас, – протянула я конверт.

Он мельком заглянул в него, провёл по содержимому пальцем, пересчитывая.

– У Глеба всё всегда до копеечки, – одобрительно хохотнул он и скрылся за железной дверью.

Меня он за собой не позвал. Поэтому я благоразумно осталась снаружи. Через несколько минут он вышел с пакетом, в котором лежала продолговатый кейс из пенопласта размером с коробку для женских туфель.

– Неси осторожно, – назидательно произнёс он.

– Буду стараться. До свидания, – я аккуратно свернула пакет, положила его в рюкзак.

Плечи слегка заныли. А вес-то ощутимый!

– И передавай Глебу от меня поцелуй! – вдруг выпалил МихалМихалыч.

– Что? – вытаращилась я.

– Шучу-шучу! Но если захочешь его поцеловать, то теперь у тебя есть повод, – с заметным удовольствием разрядился он хохотом от собственный остроты.

Мне кажется, что стены здания задрожали от раскатов его смеха.

– У нас не такие отношения, – через плечо ответила я, уже спускаясь.

– Ясно-ясно, ну давай! Удачи! Увидимся еще, красотка!

Вот как раз этого мне бы не хотелось.

Обратный путь уже по накатанной: трамвай, прогулка через парк. Через несколько минут я отдам оттягивающий мне плечи груз. и… никогда не узнаю, что там было. Нет! Я так не могу! Да, знаю, что нельзя читать чужие письма и смотреть чужие посылки. Знаю, что любопытство – это мой порок. Но… может это просто маленькая девичья слабость.

Села на лавочку.

Поставила рюкзак на колени.

Зачем-то зажала пальцы крестиком. Решительно выдохнула.

Достала пакет. Вытащила бокс. Открыла его.

На сухом льду билось человеческое сердце.

Все сосуды были качественно закупорены. Он не кровило. Лишь слегка блестело влагой. Справа от него несколько колбочек с жидкостью. Две красные. Одна мутновато белая. Последняя – тёмно-рыжего, почти коричневого оттенка.

Душащий рвотный позыв вновь подкатился к горлу.

Сбоку была прикреплена бумажка.

Я достала его: «Так и знал, что ты заглянешь. Глебу ничего не скажу». И смайлик.

Я смяла лист, не заботясь о том, что возможно это заговор приятелей и отсутствием записки я себя выдам. Быстро сложила всё назад. И почти бегом устремилась в офис.

Мне казалось, что все окружающие косятся на меня, догадываясь, какая дикая ноша у меня в рюкзаке. А патрульные уже высылают за мной машины.

Где-то каркнул ворон. Через семь минут я поставила посылку перед Кристовским.

Он прищурившись смотрел на меня.

«Не буду говорить, что открывала. И что не открывала тоже не буду говорить. Спросит – совру», – мелькнуло в сознание. Но он не спросил. Взял её и унёс в соседнюю комнату. Лишь подмигнув мне.

– Варвара, на сегодня ты свободна, – донеслось оттуда. – Но сегодня вечером у нас с тобой торжественный выход, – закончил он, возвращаясь в кабинет. – Так сказать бал в профессиональном сообществе. Я заеду за тобой без четверти семь. Оденься нарядно. До встречи.

***