Ассистентка антиквара и город механических диковин (СИ)

Максимилиан страдальчески вздохнул. Она от бессилия топнула ногой, спугнув стаю голубей. Голуби взмыли в воздух, продавщица мороженого – бойкая фигуристая девушка – оторвалась от подсчета мелочи и с интересом посмотрела на ссорящуюся парочку.

Аннет, наконец, заметила, что они стояли посреди площади Роз. Едва слышно жужжали механические цветы, тень от шпиля солнечных часов подползала к цифре «одиннадцать». Солнце ослепительно отражалось от медного узора на плитах.

– Послушай, Максимилиан, – произнесла с показным спокойствием. – Я понимаю, все это звучит очень странно. Расскажи мне кто о таких приключениях, я бы сама не поверила. Ожившие автоматоны, Пильщик, черный человек… бред какой-то. Знаешь, – она печально улыбнулась, – в детстве моя сестра была ужасной фантазеркой. Постоянно сочиняла истории. Придет с прогулки в грязном платье, мама ее спрашивает: «В чем дело? Ты опять прыгала по лужам, негодная?», а Мария рассказывает, что ее любимого медвежонка утащил одноногий угольщик, и ей пришлось гоняться за ним по подвалу. И так убедительно рассказывала, с подробностями, в лицах. А когда ее стыдили за ложь, ужасно обижалась и стояла на своем до последнего. Дети так часто делают: сочиняют и сами верят в свои выдумки. Я кажусь тебе таким ребенком, верно? Вру напропалую, хитрю, изворачиваюсь, разыгрываю спектакли, лезу куда нельзя. Для детей подобное поведение нормальное, а вот для взрослой девушки, конечно же, нет. И поэтому ты считаешь меня непроходимой дурой, а то и чокнутой. Верно, Максимилиан? Жалеешь, что связался со мной?

– Так его, подруга! – задорно выкрикнула продавщица мороженого. – Задай ему жару! Если он твой парень, то должен верить тебе во всем. А если нет – гони его в шею.

Максимилиан сверкнул на продавщицу гневным взором, затем повернулся к Аннет и открыл рот, чтобы что-то сказать, но та перебила его:

– Уйдем отсюда. На нас весь город смотрит. Пока не говори ничего. Выслушай меня, а затем делай выводы.

Они пошли по узкой улочке, что вела к Живому лабиринту. Аннет принялась рассказывать о похищении и ночи, проведенной в лечебнице. Она говорила довольно несвязно, потому что в груди росла тревога и мешала ей блеснуть красноречием. При этом на Максимилиана она старалась не смотреть: боялась, что собьется и разревется, если опять увидит на его лице тень холодного разочарования.

– … думаю, Швиц сбежал, поэтому его видели в городе в то время, когда я еще была заперта в лечебнице вместе с этими двумя ненормальными и призраком-самозванцем. Теперь он удрал из Механисбурга, и кто его нанял – неизвестно, – она закончила рассказ, когда они подошли к входу в лабиринт.

– Отдохнем, – Максимилиан указал на скамью возле пышного розового куста. Аннет опустилась на самый краешек. Максимилиан сел рядом, закинул ногу на ногу и положил руку на спинку скамьи. Побарабанил пальцами по дереву, чертыхнулся вполголоса. Снял кепи, взлохматил пятерней волосы, опять выругался, и лишь тогда немного успокоился.

– На тебя весь город ополчился, – сообщил он, не глядя на Аннет. – Говорят, ты лишила их важных источников дохода. Туристов в лечебницу теперь не привести. Наследники хотели продать каравеллу столичному музею, чтобы погасить часть аренды и отсрочить передачу земель компании Форса, но и этот план ты им сорвала. Я оплатил все штрафы, которые потребовал бургомистр, иначе тебя бы не выпустили так скоро.

– И этому жадюге-бургомистру ты веришь больше, чем мне, – горько заключила Аннет.

Максимилиан секунду помолчал, поиграл желваками, и только затем произнес:

– Разумеется, я верю тебе.

Аннет решила, что ослышалась.

– Что-то непохоже.

– Теперь верю, – поправился Максимилиан. Вздохнул, потер висок и разъяснил с едва скрываемой досадой: – Про похищение я впервые слышу от тебя. Ни бургомистр, ни полицейский об этом не упомянули. Впрочем, были подозрения, что мерзавцы что-то недоговаривают. Однако признаюсь – когда я узнал, где ты провела ночь, был разочарован. На миг решил, что ты меня все же обвела вокруг пальца. Ненавижу, когда врут. Моя жена постоянно изворачивалась, плела ложь, были и другие… любительницы полуправды.

Аннет хотела обидеться и замкнуться в гордом молчании, но тут же поняла, что это лишит ее возможности выяснить отношения раз и навсегда.

– Хорошо, Максимилиан. Обещаю, что никогда не буду тебе лгать. Но и ты обещай, что всегда будешь мне верить.

Он взял ее за подбородок, повернул ее лицо к себе и серьезно сказал: