Ассистентка антиквара и город механических диковин (СИ)

Проходя мимо его купе, Аннет видела в полуоткрытую дверь, что Максимилиан сидит, обложившись кипами бумаг, и увлеченно их изучает. Он был очень занят. На станциях отправлял посыльного на телеграф или сам выходил на вокзал, чтобы сделать телефонный звонок. В вагоне-ресторане приглашал за столик попутчиков – бизнесменов и богатых аристократов – и вел с ними долгие разговоры о биржевых котировках, аукционах антиквариата, охоте и горнолыжном спорте. Это был его мир и его привычная жизнь, в которую ей не было хода.

Аннет сидела за столом как приживалка, которую из милости пригласили разделить обед с хозяевами. Она не раз ловила на себе удивленные взгляды собеседников Максимилиана, и тогда горделиво задирала красный распухший нос и небрежно поправляла потрепанные манжеты на рукавах одолженного Луизой платья. Смотрите на здоровье, снобы несчастные, чтоб вам подавиться вашими рябчиками и ананасами в шампанском!

Ей казалось, что между ней и Максимилианом выросла ледяная стена, которая становилась тем выше, чем меньше миль оставалось до столицы.

Однажды Аннет столкнулась в коридоре с рассыльным, который от неожиданности выронил пачку телеграмм, переданных на станции для господина Молинаро. Аннет нагнулась, чтобы помочь собрать листочки серой бумаги. Взгляд выхватил текст: «Встретим вокзале тчк жду встречи нетерпением крепко целую». И подпись: «Твоя Сюзи».

Слова ударили в самое сердце. Она молча передала телеграмму обиженному рассыльному и ушла в купе.

Когда позднее к ней постучал Максимилиан, чтобы задать стандартный вопрос о самочувствии, она ответила резко и отвернулась к окну. Максимилиан будто ничего не заметил. Положил на столик пакет пастилы и посоветовал собираться: до конца долгого путешествия остался час.

Столица встретила отвратительной погодой. Моросил мелкий дождь, дул ледяной ветер и бросал холодные капли за шиворот.

Вслед за носильщиком Аннет и Максимилиан спустились на платформу. Максимилиан зорко всматривался в толпу. В длинном пальто из дорогой шерсти и котелке он выглядел очень внушительно и казался совсем чужим.

– Нас должны встретить, – сказал он, глядя в сторону. – Подожди немножко. Мы отвезем тебя домой. Несколько дней отдохни, а потом тебе нужно будет зайти в контору, решить некоторые дела. Много времени это не займет, и потом ты будешь свободна.

Отчаяние ударило Аннет в голову.

– Максимилиан, – она положила ладонь ему на рукав и умоляюще посмотрела в лицо. – Послушай… я должна тебе сказать, что… Ты не думай, что я…

– Максимилиан! – радостно закричал женский голос. – Прости, мы задержались! О, как же я соскучилась! Не видела тебя целую вечность. Болтают, ты опять попал в переделку, негодный!

Аннет отступила на шаг. Приблизилась парочка: высокий шатен с тонкими усиками, богато одетый и изысканно причесанный, и очень красивая дама в норковом манто. Блондинка, ну разумеется! С худощавой спортивной фигурой и задорными темными глазами.

Мужчина кивнул, блондинка протянула Максимилиану руку для поцелуя, но в последний момент отдернула, засмеялась и потрепала его по щеке. Затем прибывшие засыпали Максимилиана вопросами, перемежая их удивленными восклицаниями, а Аннет стояла в сторонке, дрожа под порывами ветра. Лучше мне уйти, мрачно подумала она. Доберусь на трамвае, не впервой.

– Сюзет, Гастон, позвольте представить – госпожа Вик, бывший хронолог фирмы. Госпожа Вик, это брат и сестра Шиммеры. Мы давно не виделись. Они на днях вернулись из путешествия, и были так любезны, что, узнав о моем возвращении, решили встретить.

– Ее нужно отвезти домой, я полагаю, – воскликнула дружелюбная Сюзет. – Душечка, вы же совсем промокли! И нос у вас красный. Ох, бедняжка! Максимилиан, ты болван. Разве можно так относиться к своим служащим, даже бывшим!

За рулем автомобиля был шофер, Гастон уселся на переднее сиденье, а Аннет пришлось ехать на заднем, прижавшись к дверце.

Сюзет расположилась посередине и продолжила болтать с Максимилианом об общих знакомых. Иногда перебрасывалась репликой-другой со своей угрюмой соседкой, чтобы та не чувствовала себя исключенной из разговора, и была при этом ужасно деликатной и вежливой.

Эх, с каким наслаждением Аннет показала бы ей язык! А еще лучше – взяться бы двумя пальцами за край шикарной шляпки этой милой дамочки и надвинуть на ее точеный носик.

– О, вы живете в квартале «Десять муз»! – воскликнула Сюзет удивленно, когда автомобиль пробирался по узким улочкам, пугая клаксоном спешащих на занятия студентов и гуляк, возвращавшихся домой после ночной попойки. – Много наслышана об этом месте.

– Здесь водятся отличные, веселые девчонки! – сказал Гастон и прищелкнул языком. – Актриски, художницы... ух, заводные!

– Гастон, безобразник! – рассердилась Сюзет. – Немедленно замолчи!

Затем обратилась к Аннет:

– Я очень уважаю людей искусства, – сказала она извиняющимся тоном. – Но иногда удивляюсь, как служители муз могут жить среди такой… такого… хммм… творческого беспорядка на улице! Наверное, вам тут приходится несладко. Шум, гам, кавардак!