Ассорти Шерлока Холмса

— Дело в том, что Франсуа Фаберже в настоящее время проживает на родине своих предков. Поэтому он решил порадовать нашу семью. И вот вам результат. Не радость, а страх и недоумение.

— Теперь извольте выслушать второй вопрос. Почему фирма Фаберже создаёт именно яйца?

Мой вопрос поставил королеву в тупик.

— Не знаю, но может быть это связано с национальными русскими традициями? Погодите, у меня есть одна версия. Возможно, продукция этой фирмы символизирует пасхальные яйца.

— Но ведь в этом году Пасха будет отмечаться 21 апреля!

— Франсуа Фаберже мог ошибиться, ведь он долго прожил в России. В России Пасху вычисляют не по григорианским, а по юлианским пасхалиям. Кроме того, российский календарь не совпадает с нашим.

— К сожалению, ваша версия неверна. Во-первых, насколько мне известно, российский календарь отстаёт от нашего на 12 дней. Во-вторых, даже в России Пасха не может быть ни в феврале, ни в четверг.

Оставшееся до прибытия в порт время я потратил на знакомство с голландскими обычаями, многие из которых по оригинальности не уступают английским. Кроме того, я выучил, что мистер у голландцев мейнхеер, миссис — мевроу, а мисс — юфроуили йонгфроу, и это напоминает немецкие слова. Меня заинтересовал тот факт, что замужнюю женщину из низших слоёв населения голландцы называют вовсе не мевроу, а юфроу. Странным было также то, что хотя монарх проживает в Гааге, и там же находятся правительство и парламент, столицей считается Амстердам, и это в силу традиции.

Прибыв в Гаагу, мы отправились во дворец Ноордэйндэ. Пока у меня было свободное время, я рассматривал портреты на стенах, хотя Ватсон утверждает, что я ничего не понимаю в живописи. Вскоре меня познакомили с королевской фамилией. В первую очередь я изучил их внешность. Принц Виллем — кареглазый шатен. Принцесса Вильгельмина — голубоглазая шатенка. Принцесса Беатрикс — голубоглазая блондинка. Черты их лиц не заинтересовали меня, поскольку различались очень мало.

— У вас должен быть ещё один сын, — заметил я.

— Б-Бернард отсутствует, — произнёс король. — Он учился на врача, и у него началась практика в больнице Броново. Недавно он уехал за пределы столицы и сейчас практикует в других городах Нидерландов. Также Бернард планирует стать лейб-медиком. Согласитесь, принца-меестера [22]найти очень нелегко. Кроме того, у него имеются актёрские способности и хорошее знание механики.

— Виллем Бернард Георг Хендрик Мауритц — блондин с карими глазами?

— Совершенно верно, мейнхеер Холмс, но как вы об этом узнали?

— Об этом я расскажу, когда будем подводить итоги. Сначала мне необходима дополнительная информация. Когда приехал поезд?

— Поезд приехал в без десяти двенадцать. Сувениры должны были быть вручены ровно в двенадцать.

— Откуда такая точность, Ваше Величество?

— Подайте мне расписание, — велел король придворному.

Придворный вручил ему лист.

— Как известно, l’exatitude est la politesse des rois [23]. Я ввёл во дворце строгое расписание. В связи с прибытием поезда с сувенирами в расписание вчерашнего дня был введён дополнительный пункт, то есть принятие подарков в двенадцать часов. Подарки мы не получили, но сразу после наступления этого времени мы отправились за вами.

— Такого у нас ещё не было! — воскликнула королева. — Мой супруг ещё не пугался так сильно! В прошлый раз мой супруг был напуган, когда женился на мне. Он узнал, что хотя мои родители из Вальдек-Пирмонта [24], мой отец страдает дальтонизмом. Виллем боялся, что у меня этот же дефект зрения, и что этот дефект зрения будет и у наших детей. Но, к счастью, было подтверждено, что у меня его нет, и у наших детей его тоже не оказалось. А правда ли, мейнхеер Холмс, что термин «дальтонизм» пришёл из Великобритании?

— Да, это действительно так.

Король только головой покачал, слушая это пустословие. После этого я, к удивлению голландцев, изобразил на листке бумаги непонятную им схему, о которой пойдёт речь позже.

— Теперь я должен обследовать остатки содержимого вагона, если там что-то осталось.

Меня отвели на станцию ванн де Стаатсспоорвег. Между двумя вагонами были жалкие остатки того, в чём везли сувениры. От сувениров тоже остались одни осколки. В них едва можно было узнать часы, портсигары, инструктированные яйца и прочие вещицы. От яиц Фаберже остались осколки «скорлупы», по которым с помощью измерений и вычислений можно было определить их размеры в состоянии целостности, хотя всё же от многих из них остались просто крошки.