Ассортир

– Сами по себе и песни и особенно тексты к ним это нечто действительно сверх-реальное. Так как они помогают познать нам подлинную реальность. Подобно тому, как познал её их создатель. То есть тот, кто их писал, – усмехнулся Ганеша, – пытаясь обосновать своё видение мира как более сложного целого через перенятые у искусства обороты и зарифмованные им самим фразы. Которые и всплывают в нашем подсознании полуавтоматически как только мы оказываемся в сходных с разворачивающимися в текстах обстоятельствах. Помогая нам глубже понять свою ситуацию. И легче принять нужное решение для того чтобы отреагировать на неё более адекватно. То есть уже – интеллектуально, а не эмоционально. Переступив через уготованные ситуацией для нас грабли осложнений. Открывая нам устами автора на них глаза. Бессознательно присваивая себе более опытный взгляд того, кто эту песню создавал. И особенно – если ему помог её создавать наш Создатель. Помогая ему и дальше нас создавать. В последующих его песнях. Мы это сразу же чувствуем. А не только понимаем. То есть – уже потом. Но если же в песенке присутствует оттенок вульгарности, как у этого исполнителя, – кивнул Ганеша на сцену, где продолжал корчится всё тот же бес, растягивая пошлые фразы под свою примитивную «блатную» музыку, – то это означает что либо данный субъект создавал её сам в силу своего низкого социального происхождения, либо ему ещё и помогали в этом более низшие духи. Его собратья по разуму. И несчастью. Чуть более опытного – по отношению к нему – происхождения. То есть те сатиры, что после своей смерти проявляют себя как злые духи. И мы тут же разлагаемся под их влиянием, беспечно напевая их для собственного удовольствия. Каждый раз. Разлагая самих себя. Под их тлетворным влиянием. Поэтому нужно понимать и чуять нутром, кого можно из исполнителей любить, а кого и вовсе не стоит. Даже слушать.

– Чтобы не стать такой же, – поняла Оливия.

– Взаимопроникновение неизбежно.

– Поэтому-то «Башня из слоновой кости» вовсе не мечта декаданса, – усмехнулась Козлова, – а осознанная необходимость.

– Ты должна стать постоянно осознающим себя ангелом. И распространить вокруг себя аромат и влияние на все своё окружение своей божественностью. Как можно меньше влияя на них самих. Непосредственно. Даже пальцем. Ведь все это лишь помогает тебе творить себя. Поэтому ни в коем случае и не стоит замахиваться на весь мир. Чтобы каждый из его обитателей не бросился к тебе доказывать именно свою правоту. Доказывая тебе – своей вульгарностью – что по отношению к ним ты вообще не права, и божественность их никаким боком не касается.

– Ведь это я понимаю и без них, – усмехнулась Оливия. – Отстраненно созерцая тот мир, до которого они себя в нём довели. Реально, монстрики! Блин, как мне теперь их всех любить?

– Не догадываешься ещё? – усмехнулся Ганеша. – Только лишь научившись любить. По-настоящему! Саму себя. Бога. И мир вокруг. И обжигая ненависть его обитателей своей любовью. Выжигая их черноту и прочие серо-буро-малиновые оттенки до иссиня-белого пламени своей внутренней чистоты. Погружая их в пустоту и отрешённость. И оглушая их этой тишиной. Где только и может зазвучать слабая мелодия их космической души. Призывая их стать самим Космосом.

И в итоге…

«Условный рефлекс», понял Зевс, когда так и не смог вечером переключится на Банана. И решил ей больше не звонить. Никогда.

Глава85.Тёмное пламя

Наконец-то смирившись и снова позвонив Васаби. Этой выручалочке его палочки. Которую Иван Ефремов в романе «Час Быка» назвал Тивисой Хенако, биологом экспедиции. Где Ганеша даже там, выведенный у него как астрофизик Тор Лик, возле монумента звездолёту «Тёмное пламя» с нею обнимался. Как два памятника, застывших на этой планете навсегда.

С которой у него всё началось в тот день с минета и минетом же «закончилось».

Столь долго заставлял он её именно этого мгновения (Моменто-мори!) добиваться. Компенсируя то, что ему так и не удалось в тот день сотворить с Козловой. Растягивая и растягивая его всеми силами своей души. Как только мог! Представляя, закрыв глаза, что это делает ему прямо сейчас Оливия. Пока не смог уже больше сдерживаться, схватив её за рога, представляя, что держит сейчас в руках рога Козловой, и вся его пламенеющая в этот момент космическая душа в одно мгновение вырвалась из него наружу. Ослепительным вихрем! Который Ганеша и позволил ей поглотить. Этот сноп света!

Ответив ему на этот всплеск (точнее – выплеск) любви чёрной неблагодарностью:

– Ну, ты и скотина! Я тебя ненавижу!

Всего лишь за то, что он кончил в её глубины. Души. Прижав её голову к себе в припадке истинной любви, словно бы боясь её потерять для себя хоть на мгновение! На это сладостное для него мгновение.

Тут же придя в себя и объяснив ему эту вспышку ненависти тем, вытирая салфеткой рот, что у неё, иногда, попадались такие клиенты, которые заставляли её делать им минет ровно в течении оплаченного ими часа. Иногда так и не кончая и пытаясь её продлить. Ещё на час. Тогда как у неё уже сводило челюсть. Как сейчас!