Ассортир

Что Ганимед попытался раскрыть в своём цикле рассказов «Смелый истопник». Заявив, что посвятил их Зевсу. Мол, ты и есть их самый главный, так сказать, сквозной персонаж. Недописанных, впрочем, как и вся его пестротечная жизнь, которую он точно также забросил на пол дороги, умерев прямо посреди вальпургиевой ночи в теле по пути домой. После того, как его окончательно бросила Дафна, которую Ганимед получил «по наследству» от сатира Гавая, после того как тот наконец-то уехал от них обоих, периодически изменявших ему, в Москву. За то, что Гавай, по слухам, сам иногда изменял ей, когда она уезжала от него из Нахадаки к родителям в «Больной камень». Что и заставляло её навострить уши и так и реализовывать это своё кошачье возбуждение в постели с Ганимедом. Видимо, выпытывая у него то, с кем именно Гавай ей изменял. Пытая и пытая его и саму себя в его постели. Но так и не ответив для себя на мучивший её и всех вокруг их любовного треугольника вопрос: почему именно Ганимед называл Гавая «нежным»? Когда Гавай внезапно исчез, вспыхнув ещё одним огоньком среди звёзд столичной жизни. И некому было заполнить его растерянность и душевную пустоту. Кроме Эльвиры. Впрочем, у них там был не банальный «любовный треугольник», а – божественная «Звезда Давида»! С Дафной, игравшей роль жены Ганимеда ещё в ту пору, когда он был для нас всех тем самым планетарным Творцом. Отомстив ему в этой жизни за то, что он сбежал тогда от неё в Египет, бросив её у отца на произвол судьбы с детьми. Да, теперь она тоже пела в своей рок-группе из Больного камня на разогреве у Ганимеда. Когда Зевс организовывал концерты им обоим. И тоже была поэтессой. Да такой, что после того как Зевс реквизировал все её стихи, ознакомился со всем её музыкальным творчеством и после всей этой внутренней трансформации начал смотреть на неё уже совсем другими, более волшебными глазами, как на нимфу, так что это стало заметно всем, Ганимед даже стал бояться вслух, что Зевс захочет её у него отбить. И приводил Гестапо! Ведь Зевс был первым, к кому Ганимед приволок Дафну в гости, соблазняя её переехать из Больного камня в Нахадаки, дабы показать ей, что за дико’винные цветы растут на его грядках, прямо на кухне так начав шутить и умничать, что тут же и приписал всё это Зевсу и его «порочному» влиянию. Так распоясавшись в беседе, что Дафна и сама была в шоке, тут же согласившись среди них пожить, вдыхая волнующий их обоих аромат изящной словесности. Ещё долго затем бурля в разговорах и медленно застывая в строки, «доводя до ума» её стихи. Что и заставило Дафну изнутри неё же самой кармически отомстить Ганимеду. По всей видимости за то, что он много веков назад бросил её с детьми. И, по сути, обрекла Ганимеда на медленное вымирание, взяв вместо него в оборот вокруг своей семейной оси… нет, не Зевса (к сожалению), а безликую бесталанную бестолочь, который, так же как и она, жил в Больном камне. После того, как Нахадаки вместе с Зевсом, Братками, Дезом, Думом и другими, не менее забавными обитателями этого зверинца окончательно утратил для неё своё очарование социального шапито. Хотя бы потому, что Зевс в тот период отчаянно строил глазки в ряд с одной вокалисткой, но нерешаркался к ней подступиться (нерешарил, что нерешительность отрывает новый вид от жительства). И захотела вернуться к своим корням, в свою, купленную её родителями, студию вместе с подрастающим от Ганимеда бесёнком. Найдя в одном из соседей ему вполне нормального «папу», пока «их» бесёнок ещё не вырос и не сумел понять, что его дурачат, периодически дёргая «деда Мороза» за искусственную бороду внушений об идеальных родителях. Своим неверием в этот семейный миф.

Но тогда Ганимед так и не послушал Зевса, так и не став святым. Не поверив в свою Сказку, в которой Зевс снова пытался вернуть Ганимеда на небеса. Зачем-то отдав «Скрижали астрального света» Блаватской брату. Которые Зевс дал Ганимеду почитать, чтобы тот сумел развернуть и свои крылья – до размеров вселенной! И снова стать для нас всех тут чуть ли не сказочным персонажем. Из Древнего Завета. Но тупо умерев вместо этого на дороге, как собака. Так и не став Пегасом. Хотя всегда отдалённо напоминал, когда Зевс краем глаза замечал в спортзале его фигуру, какого-то гигантского ящера. Не гиганта мысли, которые Зевсу постоянно приходилось «доводить до ума», а именно – физически.

Но тогда Зевс был в море, и никто из ребят после концерта Братков в ДКМ-е не смог довести до ума ни его суматошно толкавшие друг друга с крыши небоскрёба его завышенной самооценки прямо на язык мысли, заставляя того рефлекторно сблёвывать их размазанные в «лепешки» слов трупы, ни его самого – до дома. Хотя и видели, что Ганимеду, с перепою, уже откровенно плохо.

Глава91.Сказка

Так что когда на судно «Геолог Приморска» во Владивудстоке явилась Юлия, чтобы подарить Зевсу «рафаэлку» своей нежнейшей любви, и сокрушённо сказала:

– Ты не поверишь, но случилось самое-самое плохое событие в твоей жизни!

Он лишь завис на секунду и тут же спросил:

– Неужели Ганимед помер?