Ассортир

Да и невзрачная у него была, на самом-то деле, шоколадка. Талия уже успела узнать это от другой диспетчера, которая всё же решилась однажды ночью её попробовать. На зубок. Дав ему после этого в офисе – между девушками – прозвище «Пробник». Мол, на большее он не тянет. По секрету объяснив Талии, что «с ним можно начать секс, да, но кончить – невозможно!» Лишь измучив бедолагу до утра, пока не начались заявки. Получив весьма сомнительное наслаждение от его подтаявшей в неге вялой шоколадки.

Глава33.Пьяная женщина

Утром Талия увидела, как он встал с кровати, одел штаны и рубашку и тут же стал, напряженно о чем-то думая, что-то там такое царапать с потолка у себя в тетради. Которую Талия даже не открывала. Она никогда не интересовалась в его глупости. Но тут её позабавило напряжжёное выражение его лица. Она поднялась, неспешно оделась и заглянула ему через плечо.

– Зачем тебе это? – не поняла Талия, попытавшись читать его каракули, которые он привычно наносил на листы печатными буквами.

– Ты не поймёшь, – улыбнулся Ганеша её реакции. – Ты ведь не знаешь, кто я. Для тебя я обычный таксист. Но на самом деле я не для тебя!

Талия скривила лицо в гримасу и пошла на кухню. Ведь это была вершина её Парнаса.

За всё то время, пока он вынужденно соприсутствовал с Талией, Ганеша, пытаясь сбить с толку константу глупости, втыкал в бумагию нос нуса. Хотя реально дал Дезу куски живой ткани для его радио-программки: «Если музыка – это математика, то группа (…) устроила на поляне своего нового музыкального альбома (…) целую математическую пирушку», позволяя Дезу вставлять в эту матрицу любые названия. Дал для местного телевидения накануне очередного концерта Ганимеда интервью по поводу того, что у нас в стране уже давно нет рока, ни злого, ни тем более – добротного, а лишь пресловутая судьба – играть одно и тоже на разные лады. Да доработал несколько вялых стишков Ганимеда. Который, увидев забившийся (в угол его текстов) пульс жизни, начал приставать к нему, как Ильф к Петрову. Постоянно подтягивать Зевса (как он вместе с Дезом звал Ганешу) на литературники, где заставлял зачитывать свои всё новые и новые творения. Так как всё, что к тому времени успел сотворить Зевс, Ганимед уже жадно освоил и теперь только и требовал добавки. Стимулируя его к творчеству. Так как это помогало ему писать тексты для своих песен, преломляя в них через своё восприятие прекрасного его образы и метафоры. А то и – напрямую заимствуя.

– Здорово, Зевс! – протянул Ганимед руку. – Есть что-нибудь новенькое?

– Здорово! – пожал ему Зевс руку. – Сегодня утром я написал один текст. Встал рано утром и неожиданно для себя вывалил на бумагу всё, что меня так долго мучило.

– Долго? – не понял Ганимед.

– Дня два. – усмехнулся тот. Не став посвящать его в то, что творилось ночью.

– Как называл?

– «Ас-сортир».

– Почему так?