Ассоциация полностью информированных присяжных. Палки в колёса правовой системы

Активисты Ассоциации, вероятно, уже потеряли надежду в своих противоречивых или нереалистичных ожиданиях относительно принятия этой поправки. Либертарианцы, вероятно, ожидают аннуляционного вердикта суда присяжных в нормативно-правовых делах и в случаях преступлений без жертв. Так называемые конституционалисты очевидно ожидают, что полностью информированные присяжные станут сочувствовать их своеобразному представлению о налогообложении, законном средстве платежа и прочих вещах. Некоторые этнические активисты заинтересованы в Законе о Присяжных как в препятствии для расовых предрассудков, воздействие которых они ощущают на себе в правовой системе. А разные другие юридически потерпевшие граждане полагают, что им бы стало легче с полностью информированными присяжными. Даже некоторые юристы поддерживают инструктирование присяжных об аннуляционном вердикте,19 хотя я не нашёл отсылок к Ассоциации в юридических текстах и журналах.20

У меня другой интерес к Ассоциации. Один суд, отказавшись сообщать присяжным об их полномочиях аннулирования судебного решения, утверждал, что им и так об этом известно – вопиющая ложь, – а «регламентация этих полномочий в обычной инструкции присяжным могла бы изменить систему непредсказуемым образом».21 Я думаю, Закон о Присяжных вполне может «изменить систему», – вот в чём суть! – но, вероятно, образом вполне предсказуемым.

Многие активисты Ассоциации искренне желают возвращения Золотого века честных присяжных фермеров и состязательного правосудия, чего, вероятно, никогда не было. Были случаи, когда некоторые присяжные аннулировали преследования на почве религиозного фанатизма (Уильям Пенн22) или политического преследования (Джон Питер Зенгер23). Присяжные аннулировали дела против беглых рабов в 1850-е годы и бутлегеров в 1920-е. Но другие присяжные осудили Джона Брауна24 и анархистов с Хеймаркет,25 Сакко и Ванцетти,26 парней из Скоттсборо27 и Леонарда Пелтиера.28 Не надо романтизировать присяжных. Судьи соглашаются с большинством вердиктов присяжных.29 В конце концов, большинство случаев, гражданских и уголовных, довольно тривиальны. Обширный объём исследований подтверждает, что присяжные придают большое значение лишь тому, о чём их просит вынести решение система – свидетельству.30

А ещё – и ещё – присяжные отличаются от любой другой правительственной организации. Тот же Верховный суд США, выступающий против инструктирования присяжных об аннулировании судебных решений, парадоксальным образом согласен с активистом Ассоциации в том, что «обвиняемым в уголовных преступлениях предоставляется право на суд присяжных, чтобы предотвратить притеснения со стороны правительства».31 В этом случае суд по принципу чёрного ящика невозможен.

Если существует место для саботажа системы изнутри, то, наверное, это оно и есть. Но если Ассоциация содержит в себе потенциал саботажа, то её следует расценивать не как некий конституционный или нравственный идеал, не как «право в книгах», но, как назвал это Роско Паунд,32 «право в действии» – реальный мир в современной системе уголовного правосудия.

Первый урок о реальной системе уголовного правосудия, который можно извлечь, таков, что судебное разбирательство – гораздо реже суда присяжных – это исключение, а не правило. Только около 10% случаев преступлений доходят до суда. И до суда доходит микроскопическая часть административных правонарушений.33 Треть судебных разбирательств уголовных преступлений, по просьбе подсудимых, проходят без присяжных. Подавляющее большинство дел либо закрывается, либо заканчивается оправданием (часто, но не всегда, нестрогим наказанием). Существует распространённое заблуждение, что соглашение с подсудимым о признании им вины продиктовано большим объёмом рассматриваемых дел. Это не так. Такое соглашение встречается примерно одинаково как в странах с невысокой загруженностью судов, так и с высокой.34 Исторические данные свидетельствуют о том, что в соглашениях о признании вины нет ничего нового – они восходят, по крайней мере, к концу XIX века,35 когда судебных разбирательств было немного. Интересно, что в то же самое время судебная власть увеличила свои притязания на правовую автономию присяжных. Обе тенденции – к увеличению числа досудебных решений и контролируемых судьёй присяжных – имели общее следствие: вынесение решений юристами, а не обычными гражданами.36