Астана. Москва. В никуда

Чем дальше отъезжали, тем и красочнее становилась природа. На улице было начало октября, а летнее солнце никак не мог проститься. Переход длиною в одни сутки был похож на очищение. Будто я переходил через реку с одной стороны на другую, где я выйду чистым и другим. Двери грохотали, когда кто-то заходил или выходил то ли на тамбур, то ли в туалет. Летняя жара в осеннюю погоду проходил сквозь стены вагона и вперемешку с прохладным воздухом кондиционера создавал воздушный коллапс.

Российская природа оказывала мне успокаивающее действия. Зеленые луга, которые тянулись вдоль рельсов, где постукивая, плыл наш поезд. Речки, журчание которых были слышны даже под постукиванием монотонных колес железного коня. И старые избушки, которые вглядывались из густого травяного покрова. Даже в вагоне поезда воздух становился чище, прохладнее, и в нем чувствовался запах свежескошенных трав, аромат полевых цветов и жужжание танцующих жучков. Об этом написал Есенин:

«Край ты мой заброшенный,

Край ты мой, пустырь,

Сенокос некошеный,

Лес да монастырь.

Избы забоченились,

А и всех-то пять.

Крыши их запенились

В заревую гать».

___________

– Спасибо, что пришла, – сказал я, когда пришла та самая, с которой в декабре прошлого года мы заключили пари. Мы сидели в одном из столичных столовых, когда в меня вселился очень в себе уверенный молодой человек и предложил ей пари. Она заключалось в том, что в течение двух лет, если мы останемся свободными, то должны заключить брак. Мы оба понимали несерьезность этого момента, но что-то внутри говорил, что в этом что-то есть. Время покажет.

Она вышла из такси и направилась в мою сторону. Я стоял на парковке. На спине рюкзак, заполненный плотно, и так же заполненных два чемодана. Я не мог двигаться, поэтому ждал ее на парковке.

– Да, не за что. Я буду скучать. Не пропадай, – сказала она, и крепко обняла меня, когда мы вышли на перрон и стояли перед входом в мой вагон. Проводник проверил мои документы и посмотрел на нас. Сперва на меня, потом на нее. Будто оценил наши отношения по десятибалльной шкале. Потом он отвел свои глаза. Наверное, подумал, не, быть этого не может.

– Обычно, вы пропадаете.

– Хорошо, не буду, – рассмеялась она.

Я попрощался с соседями по квартире утром, когда ждал такси на вокзал. Стоя во дворе с огромными чемоданами и между прощальными речами соседей, я поднял голову наверх и посмотрел на девятый этаж, откуда виднелся окно одной из комнат. Здесь было испытано столько искренних эмоции, услышано прекрасных слов и съедено вкусных блюд, также испито несчетно количество литров пива и выкурено дюжина сигарет.

Но, последние дни и месяцы стали нагнетать и давить на меня, что я решил изменить свою жизнь, по крайней мере, свое местожительство на 180 градусов.

Со дня заключение пари к этому моменту уже прошло приличное время. Тогда-то было понятно о серьёзности моих намерений, что я просто-напросто убежал. По крайней мере, так показалось. И, кажется, не только мне. Возможно, для нее я стал своего рода фарисеем – лицемерным человеком, у кого слова и поступки не соответствуют истинным намерением, но я не мог оставаться в этом городе. Человек, который не знает, что он хочет, как может думать или заботиться о другом человеке?