Астарта. Большая игра

Боль пронзила меня изнутри, когда я услышала эти слова.

— Я с тобой, мой малыш, я с тобой, — обнимая все крепче сына, говорила я.

В хаотичной толпе на детской площадке я крепко прижимала к себе своего драгоценного сына, пытаясь оградить его от суматохи и шума. Внезапно мой слух резанул пронзительный голос, полный неодобрения.

— Как вы смеете так пренебрегать воспитанием своего ребенка? — набросилась с презрением тучная женщина, ее руки гневно уперлись в бока. Признаться, мне было совершенно безразлично ее мнение и вся эта суматоха. Моя главная забота заключалась в том, чтобы защитить сына, а все остальное могло подождать.

— Я обращаюсь к вам! — не унималась толстуха. Она грубо толкнула меня в плечо, вызвав резкую в нем боль. В нашем мире я многократно терпела нападки и оскорбления, научившись сдерживать свои эмоции. Однако всему есть предел. Я медленно отпустила сына и выпрямилась, встретившись с ней взглядом на равных. Несмотря на ее пышные формы, ее рост оказался меньше моего. Внутри меня бурлили гнев, злость и ярость, готовые разорвать эту женщину на куски. Мир вокруг померк, будто солнце скрылось за тучами. Лишь перед моими глазами бежали предупреждающие красные строчки: Баланс! Нарушен баланс! Острая боль пронзила мою грудь, и я инстинктивно схватилась за нее. И вдруг я увидела, как из меня вытекает темный сгусток, словно змея, и направляется к толстухе. Обхватив ее горло, он начал ее душить. В этот критический момент между мной и толстухой возник Ясный. Его умоляющий голос прогремел как гром среди ясного неба:

— Успокаиваемся! Дышим, дышим. Убираем гнев. Хорошо, молодец, — говорил он.

Я осознала опасность и стала сдерживать нападающий черный сгусток, тем самым немного отпустив его удушающий хват. Не знаю как, просто мысленно схватилась за него и стала удерживать. Но внутри все продолжало кипеть: чувства, эмоции. Как будто они там боролось и пытались наладить баланс добра и зла. Толстая женщина стала откашливаться, злобно смотря на меня. Ясный тем временем незаметно, коснулся моей руки. Это соприкосновение было похоже на укол, и я инстинктивно одернула руку. Но было уже поздно, маленький заряд тока, как пиявка, прошел сквозь кожу и устремился в заданном ему направлении. Легкое покалывание спустя мгновенье уже ощущалось во всем теле. Я с удивлением посмотрела на Ясного. Хотела возмутиться, но тут вдруг появилось дикое чувство эйфории. Я ощутила мощное, внезапное, ощущение счастья и спокойствия. В глазах все расплылось, а вокруг закружили бабочки. Мне стало так хорошо, что хотелось всех обнять и поцеловать.

— Давайте все решим мирно. Что произошло? — продолжил Ясный и добавил: — По порядку.

Взгляд его скользнул к тучной женщине с вызывающим ирокезом на голове. Та, всхлипывая и указывая на свою прическу, начала жаловаться:

— Эти негодники, — она обвиняюще указала на детей, — пока я спала, изуродовали мне волосы! Это возмутительно! Их надо наказать!

Не дожидаясь ответа, она перевела свой гнев на меня, ткнув пальцем в мою сторону:

— А эта колдунья что-то сотворила, и у меня в груди сдавило, дышать нечем! Больно до сих пор.

Мой сын в этот момент прижался ко мне, а второй мальчик, друг по проказам, встал рядом. Ясный вытащил из кармана ножницы и несколько раз ими щелкнул, будто разрезал невидимую нить, которая, казалось, соединяла меня с толстухой. И я увидела, как черный сгусток испарился, а толстуха с облегчением выдохнула. Ясный тем временем неодобрительно посмотрел на меня.

И тут в разговор вмешался прибежавший на крик какой-то военный. Это был мужчина лет пятидесяти. В форме из темно-зеленой ткани, и в жакете декорированным золотыми эполетами на плечах. Выглядело это благородно и строго. Он был высокого роста, сильного телосложения, с прямой осанкой. В его чертах лица читался опыт и мудрость, взгляд уверенный и проницательный. Кудрявые седые волосы, немного морщин на лице говорили о том, что за ним многие битвы и сражения. А военная форма и аккуратный вид говорили о том, что он привык к дисциплине и порядку.

— Так, Клавдия, что опять случилось? Теперь тебе дети не угодили? Все! Отныне твоя новая должность — нянька этого мальчугана, — строго сказал он. — Всем все понятно? Расходимся, не толпимся!

— Есть, Петрович! — сказала громко Клавдия и встала по стойке смирно, отдавая честь. Потом сгорбилась и пошла медленно к скамейке. Села на нее и насупилась. Я огляделась вокруг, было очень много народу, который резко стал расходиться. Все охали и ахали и о чем-то шептались, косо смотря на меня и моего сына. Ясный, очевидно, понимая природу шепотков, отвел меня в сторону и спросил.

— Пришла в себя? Встряхни слегка головой, сейчас все пройдет.

Я потрясла головой и сознание вернулось в норму, все посторонние ощущения пропали.

— Что это было?

— Транквилизатор. Тебя надо было быстро и незаметно успокоить. Не мог же я при всех рассказывать твою проблему?

— Хм…понятно. Но я имела ввиду фокус с ножницами.