Астарта. Корабль чокнутых трупов

– Аннушка, солнце, что с тобой?! – взревел Ричард, выпутавшийся из боцмана, шипящего от капитанского удара локтем в солнечное сплетение. – Что случилось?

Рик подложил под затылок Аннабель ладонь, чтобы она не билась о пол. Другой рукой он пытался проверить пульс на шее, но не мог уловить ничего, и не чувствовал сосудов – они словно ушли глубже в тело. В глазах Анны медленно мерк свет сознания, они становились холодными и отстраненными, зрачки сузились в точку. Дыхание замедлялось…

– Гай, в рубку! У нас тут Аннушка загибается! – боцман, с трудом восстановив дыхание, хрипел в комм, приподнявшись. – А я знаю, что с ней? Шла, отрубилась, и дергается на полу. Нет, сразу.

«Сейчас буду», – донеслось из коммуникатора.

– Рик, спокойно, Гай скоро придет, – успокаивающе сказал Кацман, поднимаясь и подходя к Анне и капитану.

Травкин прибежал очень быстро. Задыхаясь от бега, он сразу бросился к Аннабель, бросив рядом с ней гравиносилки.

– Сюда ее, быстрее! – Бросил он, активируя портативную аптечку на груди старпома. После укола под подбородок Анна перестала подергиваться, только пальцы ее мелко-мелко дрожали.

Кацман и Рик переложили Уискер на плоскую доску носилок. Рик с третьей попытке попал по сенсору включения гравиподвески – что-то мешало ему нормально видеть, все перед глазами расплывалось. Он провел ладонью по лицу, и обнаружил, что она мокра от текущих слез.

Боцман, кашлянув, хлопнул капитана по плечу, как бы говоря: «я тебя понимаю, кэп, и сочувствую», и взялся за прорези по бокам носилок.

Гай подключил к Уискер небольшой меднабор, замигавший красными и оранжевыми сигналами, и рванул в медотсек, крикнув на ходу:

– Скорее, скорее! Я подготовлю автохирурга…

Искин в капитанском ухе всхлипнул, шепча: «Капитан, у нас проблема. Я засек странный сигнал, когда Анна… потеряла себя. Я передам информацию доктору».

В лазарет они бежали под протестующий писк меднабора, матерясь на поворотах – гравиподвеска, не ремонтировавшаяся отроду, давала странные сбои, и прекращала нейтрализовать вес при резких изменениях направления движения. В первый раз Рик и Кацман едва не уронили свою ношу, но потом приноровились.

Травкин ждал их у раскрытого автохирурга, заправленного и полностью готового к работе. Чрево агрегата светилось зеленым.

– Перекладывайте в саркофаг, – Гай выглядел собранным и сосредоточенным, черты лица его заострились, а глаза недобро светились тусклыми огоньками.

Рик ободрил себя, что это – просто отблески светосигналов аппаратуры, и помог переложить Аннабель в автохирурга.

– Пойдем, капитан, – тихонько притронулся к его руке Джек, – пусть Гай поработает, он обязательно справится, ты же знаешь…

Ричард кивнул, и скрипнул зубами. Снаружи медотсека Кацман сел на пол, привалившись спиной к стене, и вытянув ноги во всю их немалую длину, отхлебнул из любимой фляжки.

– Садись, Рик. Искин говорит, что вокруг «Астарты» все спокойно, и он пока приглядит за космосом. Курить будешь?

– Буду… – буркнул капитан, усаживаясь рядом и раскуривая предложенную боцманом сигару. Ароматный дым нещадно драл горло, но Рик глубоко затянулся, и закашлялся. Только так он мог скрыть слезы, высеченные неожиданным чувством потери. Глубоко внутри он понимал, что это – всё.

Глава 56 Похищение сознания Анны. Часть вторая

How have I been so determined malign?

It’s the closing of the curtain

In the play that was my life

Countless chapters left unopened

Tragedies inside

I was fighting for a reason

Holy blessed homicide

Seems I have committed treason

All I’ve sacrificed

Now I should have known

Blind leading the blind

Reaping what I’ve sow

Disturbed – Overburdened

Она ничего не поняла и ничего не почувствовала. Вопреки любым описаниям, Анна не уловила ни момент включения скрытой программы, ни сигнал встроенной нейросети в голове, ни даже момента падения. Просто Уискер оказалась на полу, а где-то совсем рядом текучей патокой разлился голос капитана. Кажется, он даже звал ее по имени.

Анна еще успела подумать, какой же он дурак, если считает, что голос способен удержать перенос сознания, остановить передачу и застопорить неизбежное.

«Дурак, – ей захотелось улыбнуться, но Анна поняла, что у нее больше нет тела, – а я? Я есть?»

Канал передачи хоть и был достаточно мощным и отлаженным, но мгновенной переброски тонкой материи сознания обеспечить был не в силах.