Астарта. Корабль чокнутых трупов

Ich will dass ihr mir vertraut

Ich will dass ihr mir glaubt

Ich will eure Blicke sp"uren

Ich will jeden Herzschlag kontrollieren

Rammstein – Ich will

Лиловая вспышка, исходящая от висящего в воздухе бывшего полковника, с шипением пронизала помещение.

…И вместе с ней пришла боль. Каждый новый Измененный, рождавшийся во временах от двадцать седьмого до двадцать пятого века, вонзался искрой невыносимой боли в нервы Романова. Полковник сдерживался, сколько мог, но искр было слишком много, и костер, разливающийся по его телу, казался бесконечным. Он видел, что это – горит время, разрушаемое его новыми детьми, судьбы которых вычеркиваются вирусом Предтеч из сплетения жизней Вселенной…

Лорд-Протектор судорожно схватился за грудь, и захрипел, приподнимаясь в кресле. Его старое, изношенное сердце не выдержало, и сейчас умирало, прекратив биться и источая адскую, жгучую боль. На посиневших губах выступила пена, и старик рухнул на пол, корчась в бессмысленной попытке дотянуться до заветного блистера в кармашке парадного мундира. В последние мгновения его жизни перед глазами вставали давно забытые, загнанные в глубины подсознания воспоминания из далекого прошлого…

2278 год

Восточный район, Большой Лондон,

жилые башни Кастл-Тауэр

В комнату на одном из верхних этажей циклопической километровой башни, одной из трех, входивших в комплекс «Кастл», без стука ворвался высокий подтянутый мужчина в дорогом костюме табачного цвета, поверх которого был небрежно накинут серый плащ, распахнутый и развевавшийся, подобно крыльям. Он быстро подошел к огромному черному столу из серого металла и темного пластика, занимавшему большую часть помещения, и оперся руками на его край, заглядывая в лицо тому, кто восседал за этой махиной. Хозяин комнаты невозмутимо продолжал что-то просматривать на маленьком экране, периодически пробегая по контактной доске тонкими пальцами. На вломившегося к нему посетителя он, казалось, не обратил никакого внимания… Хотя сам факт прибытия сенатора Мельера системы безопасности здания зафиксировали еще на подлете авиетки, когда до Кастл-Тауэр оставалось добрых две мили. Олеш Граут прекрасно знал, зачем сенатор, бросив все дела, устремился к своему верному соратнику и вдохновителю. Знал, но предпочел молчать – в тонком искусстве разговора двух людей он всегда предпочитал давать сопернику нанести первый удар.

– Здравствуй, Олеш, – сенатор, наконец, успокоился и решил начать первым

– Здравствуй, Иоханн… – Олеш говорил спокойно, тихо и размеренно, не отрываясь от дел, – рад тебя видеть.

– Ты знаешь, через неделю начинаются перевыборы в земной Парламент. Мои шансы снова стать сенатором от округа Англия сейчас высоки, как никогда… – Мельер постучал по сенсору гостевого кресла, и удовлетворенно развалился в нем. – А там и до поста Председателя рукой подать! У тебя есть, что выпить?

– Знаю. Мы все планировали вместе. И пока все идет по плану, – Граут поморщился. – А выпивки на рабочем месте не держу, сам знаешь…

Сенатор передвинулся на край кресла, и доверительно наклонился чуть ближе к столу:

– Меня беспокоит Марс. Они отвергли предложение об объединении правительств – неофициальное, конечно… И попросили больше не присылать живых курьеров.

– Марсиане отказались? – Олеш отвернулся от экрана и устремил взгляд пронзительно-зеленых глаз на Иоханна. – Предсказуемо. Ведь ты предложил им то, от чего бежали их предки – рабство. По крайней мере, они так считают… Пока колония Марс ввозит больше, чем производит, они будут зависимы от Земли, и предлагать им, хм-м, кабалу было, по меньшей мере, неосмотрительно, друг мой.

– Но это же было в плане, Олеш… – Мельер развел руками, – и я решил…

– Иоханн, включи свой мозг, и напряги память! Это планировалось на тридцатый-сороковой годы твоего правления, не раньше… – Граут картинно закатил глаза. – О, боги…

– Я опять все испортил? – сенатор откинулся на спинку кресла, и прикрыл рукой лицо. – Дьявол…

– Нет, – Олеш посмотрел на мониторы, встроенные в столешницу, и на несколько секунд задумался. – Просто нам придется начать раньше. Пока марсиане не сбросили десант нам на головы.

Иоханн посмотрел на своего советника сквозь пальцы. Ему было стыдно подводить товарища по борьбе, и терять его, как друга. К сожалению, сейчас ничего сделать уже было нельзя…

– Я, пожалуй, пойду, у нас заседание комиссии по труду…

– Нет, – Граут кивнул в сторону стены, за которой, как знали они оба, находилась замаскированная комната отдыха, врезанная в вентиляционную шахту. – Останешься здесь до завтрашнего утра. Я объясню… потом.