Астелия. Пламя войны #2

— Дорогуша, я всего лишь красивая рабыня, доставляющая удовольствие своему хозяину и оказывающая услугу Гаю от его имени. Но даже если бы я была свободна, не думаю, что у меня подходящий характер для того, чтобы быть курсором. Героизм и долг и все такое… Это очень выматывает.

— Полагаю, Короне вряд ли была бы польза от шпионки, которая повсюду сообщала бы, кто она такая, — заявила Белла.

— Звучит разумно, дорогуша, — улыбаясь, сказала Жанин.

Белла кивнула, по-прежнему не улавливая чувств Жанин. Ей это ощущение совсем не нравилось. Ее спутница была верной подданной Первого лорда — в этом она ни секунды не сомневалась. Иначе зачем бы курсоры выбрали Жанин, чтобы она сопровождала Беллу в столицу? А это означало, что она не могла позволить себе расслабиться и чувствовать себя в полной безопасности. Долг Жанин защищать интересы Гая, а не Беллы.

Но, с другой стороны, Белла была не настолько глупа, чтобы не понимать — в столице ей потребуется человек, который будет ее сопровождать. Она никогда не бывала в больших городах, являвшихся средоточием высшего общества Астелии. Кроме того, она прекрасно знала, что Зимний фестиваль — это время, когда создаются самые разные политические и экономические фракции. Она слышала рассказы о шантаже, вымогательстве, убийствах и вещах похуже, и ее жизнь в провинции не подготовила ее к ним.

Белла понимала: она подвергается в столице смертельной опасности. Враги Гая готовы с ней расправиться не потому, что она что-то совершила, а из-за того, что она собой представляла. Белла являлась символом поддержки Первого лорда. Его враги уже попытались уничтожить этот символ. Вне всякого сомнения, они не оставят своих попыток.

Внутри у Беллы все сжалось от неприятного, тошнотворного чувства.

Ибо Джефф тоже был символом.

Белле потребуется знающий человек, который будет ее сопровождать и поможет справиться с подводными течениями в столице, Жанин была таким человеком и ее главным союзником. Если она собирается защитить Джеффа от козней, которые строят враги Гая, ей нужна помощь и поддержка куртизанки, и она сделает все, чтобы ее получить. И одной искренности будет мало.

— Жанин, у вас есть семья? — спросила Белла.

Лицо и манеры куртизанки мгновенно стали непроницаемыми.

— Нет, дорогуша.

Белла ничего не почувствовала от Джил, но неожиданно ее посетило прозрение, и она удивленно раскрыла глаза.

— Вы хотите сказать, у вас больше никого нет?

Жанин удивленно вздернула подбородок, но не отвернулась.

— Больше никого нет.

— А что произошло? — мягко спросила Белла.

Жанин помолчала немного, а потом ответила:

— Однажды наш стедгольд захлестнула болезнь. Страшная болезнь. Она унесла жизнь моего мужа и дочери. Ей было всего три недели. Мой брат и родители тоже умерли. И другие гольдеры. Из всех осталась я одна, но у меня больше никогда не будет семьи.

Жанин отвернулась и выглянула в окно. Она положила одну руку себе на живот, и Беллу, точно ведром холодной воды, окатила неприкрытая, почти невыносимая боль.

— Мне очень жаль, — сказала она куртизанке и покачала головой. — Я даже представить себе не могла, что вы были гольдером.

Жанин улыбнулась, не глядя на Беллу.

— Я добровольно стала рабыней после того, как поправилась. Чтобы пристойно их похоронить. Именно там я стала… — она сделала короткую, но исполненную значения паузу, — куртизанкой. Многих находят так же, как нашли меня.

— Мне правда жаль, — повторила Белла, — что я заставила вас вспомнить о вашей боли.

— Не стоит сожалеть, милочка. Это было очень давно.

— Глядя на вас, этого не скажешь.

— Моя семья обладала… она владела магией воды, немного, — сказала Жанин, и в ее голосе появились радостные интонации, но Белла знала, что это все напускное. — Конечно, я не так сильна, как вы, стедгольдер, но с парой морщин справиться могу.

Паланкин наклонился, и у Беллы слегка закружилась голова. Она в ужасе выглянула в окно, но увидела только густой белый туман. Одна нога у нее слегка заскользила по полу, и она задохнулась от страха.

— Все в порядке, — заверила ее Жанин и положила руку ей на колено. Ее пальцы показались Белле слишком горячими, а собственная рука ледяной.

— У нас мало времени.

— Что вы имеете в виду?

Белла заставила себя оторваться от головокружительного вида и посмотрела на свою спутницу.

— Жанин, — сказала она, и голос у нее дрогнул. — Если бы вы могли их вернуть, вы бы сделали это?

Глаза Жанин широко раскрылись от изумления, которое тут же превратилось в холодный, цвета агата гнев.

— Ну и вопрос вы мне задали, милочка, — ответила она ровным голосом. — Разумеется, я бы это сделала.

Белла взяла обе ее руки в свою и наклонилась вперед, глядя ей в глаза.

— Именно ради этого я и согласилась лететь на фестиваль. Мне плевать на Гая. Мне все равно, кто будет сидеть на троне. Меня не интересует политика или заговоры. Меня беспокоит только то, что ребенку, которого я вырастила, угрожает опасность, а мой брат может погибнуть, если я не сделаю все, чтобы ему послали помощь. Они все, что есть у меня в мире.

Жанин склонила голову набок в безмолвном вопросе.