Астийский эдельвейс

— Нет-нет, пока не отвечайте. Подумайте обо всем этом.

— Я думал, Этана, много думал. Я рад, что Кибер вынес хорошее мнение обо мне. Но до вас мне далеко. И как командир вы — вполне на месте. Что же касается вашего предложения остаться здесь… Да, мне трудно будет покинуть корабль, трудно будет расстаться с Мионой, да и… с вами, к чему лукавить. И тем не менее, я не могу оставить Землю. Я нужен Земле, нужен Родине. Вы должны согласиться со мной, Этана.

Она взглянула ему в глаза, подавила вздох:

— Я могу только преклоняться перед вашим благородством, Максим. Вы вправе располагать собой, как считаете нужным. Пс первому требованию я доставлю вас на Землю и сделаю все необходимое, чтобы ваше появление там не вызвало недоумения ваших соотечественников. Я, разумеется, позволю вам взять с собой все ваши записи. Хотя в этом и не будет большой нужды, потому что я приготовила специально для вас диск с таким объемом информации, какой вы не усвоили бы в информатории и за два десятка лет.

Диск этот тем более удобен, что пользоваться им сможете только вы: информацию с него можно считывать лишь через ваш элемент связи, любой выход из строя этого элемента, как и ваша гибель, повлечет немедленное самоуничтожение диска. Я дарю вам этот диск, потому что знаю теперь, у вас хватит ума и добропорядочности использовать наши знания лишь на благо прогресса цивилизации Земли.

— Благодарю вас, Этана.

— И еще… — Этана судорожно глотнула воздух. — Я хотела сказать вам… Я хотела, чтобы вы знали, что я… что я люблю вас, Максим. Люблю… Я полюбила вас давно, сразу после памятного сеанса в иллюзионории и все это время — столько дней и ночей! — ни одного часа не могла не думать о встрече с вами. Я впервые почувствовала себя женщиной, впервые поняла, что значит радость, мечта, надежда. А потом…

Потом было самое страшное: я узнала, что можно любить и не быть любимой. Я поняла, почему женщины могут плакать, Да, я впервые узнала вкус слез, Максим. Но если бы мне предложили избавиться от этой муки — Кибер, наверное, смог бы это сделать — я с негодованием отвергла бы такое предложение. И вот теперь мы расстаемся. Расстаемся навсегда. Я понимаю, иначе быть не может. И всё-таки…

Только зачем я говорю все это? Не знаю… — она словно запнулась, глаза ее, полные отчаяния и боли, налились слезами; она быстро отвернулась и закрыла лицо руками.

Сейчас перед Максимом была действительно просто женщина — совсем еще молодая, несказанно красивая, бесподобно умная и… несчастная. Жгучее чувство сострадания опалило ему душу. Он склонился над нею и, отведя от лица мягкие, точно струящиеся волосы, коснулся губами кончиков ее вздрагивающих пальцев:

— Простите меня, Этана… Простите, что при всём моем расположении к вам, я не могу…

— Не надо, Максим. Я все понимаю. Все-все! Вам не в чем винить себя. Я сама не знаю, как вырвалось у меня это никому не нужное признание. В первый раз в жизни я говорила без всякой цели, всякой надобности, просто так… Просто потому, что не могла не сказать, не справилась с собой… — голос ее замер, две крупные слезы выкатились из-под полусомкнутых век. — Но ведь и я… Разве я виновата в чем-нибудь?.. — она слабо всхлипнула и, притянув к себе большие натруженные ладони Максима, зарылась в них лицом…

20.

Этот сигнал ближней связи не был неожиданным для Максима. Он ждал его. Этана подошла к самому экрану, протянула к нему руки:

— Добрый день, Максим.

— Добрый день, Этана.

Она долго смотрела на него широко раскрытыми глазами, точно желая вобрать в себя образ землянина. Потом сказала:

— Вы все успели? Познакомились и с теорией мезонного поля, и с теорией нейтринной стабилизации радиоактивных изотопов?

— Я полностью разобрался и в том, и в другом. Спасибо вам. Земля избавится наконец от кошмара ядерной войны.

— Жалеете только, что не смогли познакомиться со всем этим раньше?

— Я не жалею ни о чём, вы знаете.

— Однако решение ваше покинуть корабль — остается в силе?

— Да, — коротко ответил Максим, стараясь не смотреть в глаза инопланетянке.

Она молча вздохнула.

— Я не могу поступить иначе. Я говорил вам…

Она улыбнулась ему бесконечно нежной благодарной улыбкой:

— Знаю, Максим… И, как ни тяжело мне, напоминаю вам: сегодня в полночь — старт. Последний челночок отбывает на Землю через час.

— Я готов.

— Вы зайдете ко мне проститься?

— Нет, простимся сейчас, здесь.

— Понимаю… Каплей океана не добавишь…

— Не в этом дело… — Максим отвел глаза от прекрасной инопланетянки и больно закусил губу. Он, действительно, не жалел ни о чём. И то, что пришлось пережить ему здесь, на звездолете Ао Тэо Ларра, действительно можно было соизмерить только с океаном.

Но всё это уже отодвинулось в прошлое, отгородилось неумолимой, как вечность, стеной.

Впереди была лишь Земля, Россия, Родина…

* * * *

Литературно-художественное издание.

Корчагин Владимир Владимирович.

АСТИЙСКИЙ ЭДЕЛЬВЕЙС

Научно-фантастический роман.

Редактор Г. Магдеева.

Художник М. Покалев.

Художественный редактор А. Тимергалина.

Технический редактор И. Зайнуллина.

Корректоры А. Халитова, И. Максимова.