Астийский эдельвейс

«Не слушай». «Выбрось из головы». Легко было Антону советовать все это. А каково Максиму? Он совершенно запутался в своих догадках и предположениях. В самом деле, если даже допустить, что там, в тайге, на озере, все было только сном, то и тогда оставалось непонятным, почему именно она, Лара, приснилась задолго до того, как встретиться ему в институте. А ведь то был не просто сон. Девушку, которая говорила с ним на озере, он мечтал найти много лет, а цветок, подаренный ею, наяву держал в руках, нюхал его, трогал пальцами. Но если там была сама Лара, то почему она не узнает его или делает вид, что не узнает? После всего сказанного ею такое не укладывалось в сознании.

Значит, случайное сходство? Эта мысль не раз приходила ему в голову. Действительно, почему не могло быть двух совершенно разных, только внешне похожих людей? Это было бы самым простым, самым разумным заключением. Но это ни в коей мере не раскрывало тайны Нефертити, не объясняло тех загадочных ситуаций, какие сопровождали каждое ее появление. А главное, все существо Максима восставало против такого заключения: слишком привык он считать свою вормалеевскую незнакомку не такой, как все, исключительной во всех отношениях и не мог допустить мысли, что эта исключительность могла принадлежать еще хотя бы одному человеку.

К тому же какой-то ореол таинственности окружал и Лару. Это чувствовалось в отношении всех к ней. Разговор с Антоном не только не поколебал, а даже укрепил уверенность Максима в этом. Отец — отцом. Но ведь и сама Лара выделялась среди всех девушек. Выделялась и внешностью, и манерами, и чем-то таким, что нельзя выразить никакими словами, но что и делало ее больше всего похожей на Нефертити.

Словом, загадка на загадке! И не отмахнуться от них, не выбросить из головы. К удивлению Максима, Лара всё больше и больше захватывала его мысли. Он думал теперь о ней и днем, и ночью. Желание видеть ее было настолько сильным, что иногда он бросал все дела и часами прохаживался по заснеженному ельнику перед физтехом в надежде хоть издали взглянуть на нее из-за деревьев.

Хуже всего, что всем этим абсолютно не с кем было поделиться.

Не рассказывать же Антону о загадочной встрече на Вормалеевском озере. Сам же Платов почему-то явно не хотел говорить о Ларе. Единственным, кто мог еще внести какую-то ясность, был Михаил. Он наверняка знал о всех «небылицах», связанных с Ларой. Но с ним в эти часы можно было увидеться только в спортклубе. И Максим, не раздумывая, отправился туда.

В спортклубе было людно. Максим обошел баскетбольную площадку, где большая толпа болельщиков криками подбадривала институтскую команду, и направился в дальний конец зала, к гимнастам, как вдруг:

— Девочки, подождите, я ещё раз!

Она! Её голос! Возможно ли? Но это было так. В каком-нибудь десятке шагов от него распласталась на кольцах… Нефертити. Или Лара. Впрочем, он уже окончательно запутался во всем этом.

Однако снова увидеть её! И так близко! Максим, как завороженный, двинулся к небольшой группе ребят, окруживших гимнастку. Лара, не замечая его, продолжала работать на кольцах. Но вдруг глаза их встретились. Лара почему-то нахмурилась, поспешно опустила ноги, хотела соскочить с колец. Но в последний момент вдруг сорвалась и неловко упала на пол.

— Ой! — коротко вскрикнула она, схватившись за ногу.

К ней сейчас же бросились все, кто был поблизости, засуетились, заспорили:

— Перелом?

— Нет, вывих.

— А я говорю — перелом! Врача! Врача скорее!

— Да нет его, ушел.

— Тогда скорую! Звоните в скорую!

Однако все продолжали стоять на месте, ахая и охая, перебивая друг друга, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что кто-то куда-то побежит, кто-то куда-то позвонит.

Максим подошел ближе, протиснулся сквозь толпу. Лара сидела на полу, бледная, растерянная, с глазами, полными боли.

«Нет, не Нефертити! — пронеслось где-то поверх сознания. — Но что они тут толкутся? Человеку помочь надо». — Он взглянул на ногу Лары. Она чуть припухла, покраснела. Ясно, вывих! Сколько раз он вправлял такие вывихи ребятам на кордоне.

— Ну-ка, пустите! — подошел он к Ларе.

Все с удивлением расступились. Максим, ни слова не говоря, опустился на колени, ощупал щиколотку Лары. Она непроизвольно отодвинулась, в глазах ее мелькнул страх. Но Максим решительно ухватился за ступню:

— Минуту потерпите, я сейчас, — он чуть повернул ступню и сильно дёрнул.

— Ой, что вы делаете?! — закричала Лара, отдергивая ногу. Глаза ее расширились от боли. Лицо покрылось испариной.

Максим поднялся с полу:

— Все уж, можете вставать.

— Как… всё?

— Так, больше ничего не надо.

Ребята неодобрительно загудели. Но Лара встала, сделала несколько шагов:

— В самом деле не больно… — она обернулась, отыскала глазами Максима. — Спасибо вам и… проводите меня, пожалуйста, к раздевалке.

У него даже в горле пересохло от неожиданности:

— Что… вы… сказали?..

— Я прошу помочь мне дойти до раздевалки, если вы не очень спешите…

— Нет, я не спешу, пожалуйста… — сказал Максим, несмело беря ее за локоть.

Она рассмеялась:

— С моей ногой вы были куда решительнее, простите, не знаю вашего имени…