Астраханский вокзал (сборник)

Через минуту прибежал Блохин, вскоре за ним в конце отсека возник Денисов. Инспектора здоровались с заместителем начальника управления, пристраивались рядом с Сабодашем и потерпевшей. Три инспектора - три характера, Холодилин, как опытный работник розыска, представлял их себе в целом: увлекающаяся первой версией Колыхалова; осторожный, недоверчивый Блохин; внешне простоватый, старающийся заглянуть чуть дальше, чем все, Денисов. Каждый из инспекторов словно уже нашел точку приложения своих сил. Блохин присматривался к любопытствующим, собравшимся у бокового отсека. Кира не спускала глаз с потерпевшей. Денисов осматривал автоматическую секцию.

- Вы хорошо помните, что оставили ячейку закрытой? - спросила Колыхалова. - За ручку подергали?

- Извините, родненькая, вы не за ту меня принимаете. Я могла оторвать - так дергала. Ничего, если я буду курить? Дико волнуюсь за вещи...

- Может, кто-то подсмотрел ваш шифр?

- Никто! Я же все понимаю! Если вы написали «Держите в тайне набранный шифр!», - она ткнула в «Правила эксплуатации», висевшие посреди отсека, - будьте уверены: я набрала шифр так, что никто не увидел.

- Тогда я что-то упустила...

- Разрешите, я помогу, не обижайтесь... Давайте рассуждать логически! Раз никто посторонний не мог узнать шифр, тогда... Продолжайте развивать вашу мысль! Эти женщины, дежурные... Вы меня извините, родненькие! - Она обернулась к работникам камеры хранения и тут же снова к Колыхаловой: - Разве нельзя у них посмотреть?! Должны быть какие-то ящички, подсобные каморки... Вы уголрозыск, вам лучше знать! В крайнем случае можно потом извиниться. Я сама, родненькие, перед вами извинюсь...

Даже Холодилин, заинтересовавшись, на время оставил без внимания своих сотрудников.

- Может, вы доверили шифр кому-нибудь вне вокзала? - Колыхалова прервала потерпевшую величественным жестом примадонны. - Кто знал, что ваши вещи здесь?

Женщина застыла, словно наткнулась на неожиданное препятствие.

- Господи, как я могла забыть?! Своей подруге...

- Кому еще? Вспомните.

Денисов участия в разговоре не принимал, рассматривал наружные цифры соседних секций.

- Только ей - я просила съездить за моими вещами. Она вчера приехала ко мне поздно, сказала, что ячейка не открылась. Какая же я слепая...

- Подождите! - возмутилась Колыхалова. - Какие у вас основания подозревать?

- ...Я решила, что она что-то напутала, не придала значения! - Заявительница снова закатила глаза к потолку. - Тут мне надо самой... Я ей скажу: «Тоня, родненькая! Пока не поздно! Милиция ничего не знает! Не бери грех на душу!»

- А если не она?

Колыхалова и Блохин обсуждали ситуацию серьезно: потерпевшая не вызывала симпатии, но они не имели права руководствоваться такими критериями, как «симпатия» и «антипатия».

- Извинюсь! «Тоня, - скажу, - родненькая, извини, ради Бога!» - У нее было два обращения - «родненькая» и «друзья мои», - и она поочередно пользовалась обоими. - Вы не могли бы сделать у нее обыск?

Блохин снял шляпу-«дипломат», основательно размял поля.

- А если кто-нибудь вот так покажет на меня, на вас? Что тогда? Обыск?!

- Надо же что-то делать, друзья мои! Не век же стоять здесь!

- Мария Ивановна, - неожиданно обратился Денисов к дежурной по камере хранения, - откройте еще раз ячейку. Пожалуйста.

Зуммер не привлек внимания других пассажиров, они продолжали заниматься своими делами. Денисов заглянул внутрь: несколько пачек в типографской обертке, отрывные календари... Ячейку занимал книгоноша, тот самый, что рекламировал все поступавшие к нему издания как детективы.

Денисов не спеша произвел тщательный осмотр. Книгоноша был человеком предприимчивым, острым на язык, некоторые подходили нарочно, чтобы его послушать. Как-то один из покупателей вернулся к нему с жалобой:

- Вы говорили, детектив! А здесь об осушении торфяника...

Книгоноша и глазом не моргнул:

- Жизнь работяг вас не интересует?! Вам только про жуликов подавай! Где вы трудитесь, любопытно? С удовольствием бы приехал к вам на службу...

Денисов вынул голову из ячейки.

- В этой ячейке лещ не лежал. А если лежал, то давно, - книгоноша никогда не положил бы товар в ящик, пропахший рыбой.

- Извините, друзья мои! - Женщина с силой погасила сигаретку о край урны. - Всему существует предел. Кто-то есть и повыше вас... - Она неплохо разобралась в ситуации и косвенно обращалась к прохаживавшемуся по отсеку Холодилину.

- Мария Ивановна, пожалуйста, проверьте монетоприемник. - Денисов привычно откинул воротник куртки назад.

Дежурная по камере хранения другим ключом - не тем, каким открыла ячейку, - извлекла монетоприемник, стальную копилку, в которой скапливались пятнадцатикопеечные монеты.

- Я так и думал, - Денисов потряс металлической погремушкой, - здесь только одна монета!

- Выходит, я не платила?!

- Выплатили...

Колыхалова на лету поймала его мысль.

- ...Только до тридцатого декабря. Тридцатого у нас выемка денег. Раз второй монеты нет, значит, вы опускали свою до выемки...

- Что из того?

- Надо было на третий день приехать и доплатить. Здесь же написано - срок хранения три дня!

- А мои вещи...