Астрал (СИ)

— Да, а еще я жру младенцев по ночам, в этом тоже можешь не сомневаться. — Сжимая-отжимая руку в кулак, Винтер выдавил из себя подобие улыбки, наконец уделив фигуре Августа должное внимание. — Ты не выглядишь глупым, Август, и ты, судя по всему, знаком с Авелиной, так или иначе. Но если ты и вправду думаешь, что мы сейчас ради собственного удовольствия пробили ее голову копьем — ты действительно туп.

— Покончи с этим, Винтер. — Подлетев к часовому циферблату, хладнокровно прервала их Элли. — Моей кровожадности не хватает на то, чтобы наблюдать, как целый город горит живьем вместе со всеми вытекающими последствиями. — На момент, по телу Принцессы прошла небывалая дрожь от представления о том, что творится «снизу». — Кажется, я даже отсюда слышу, как люди кричат от боли. Это слишком.

— Это будет непросто… — взмахнув рукой, Винтер заставил время вокруг замереть в одно мгновение, окрасив столицу в серые оттенки. — Магия времени-пространства не делает меня всемогущим, вопреки тому, что написано во всеми любимой летописи церкви. Но да, сказать по правде, вопли снизу меня тоже не вдохновляют.

Август замер, глядя на застывшие во времени языки пламени. Но на самом деле, в глубине души он знал, что он не просто смотрит на языки пламени, а пытается найти место, куда могло упасть тело Авелины. Быть может, это странно, но сейчас он по-настоящему желал, чтобы она вернулась. Он не хотел подобного исхода для нее.

Виш посеял тень сомнения в его сердце по поводу того, что это именно Авелина прикончила его приемных родителей, и потому причин для такой лютой ненависти и желания мщения у него более не было. А учитывая факт, что она и вовсе некогда спасла его, а после этого еще и помогала с зельями для поддержания его здоровья и не только — складывалась совершенно другая картина, целиком противоположная изначальной.

Сейчас Август больше всего не хотел, чтобы Авелина умерла. Но он был бессилен. И это бессилие, неспособность изменить что-либо… буквально сломала его. В конце концов, он был всего лишь человеком — гениальным инженером и стрелком, с очень необычным прошлым, но все же человеком. Человеком, неспособным тягаться с «предвестниками».

Принцесса резко упала вниз, словно потеряв способность летать, но на самом деле она сделала это лишь потому, что ей нужно было спуститься вниз. Винтер и Август застыли в ожидании, и уже через минуту Элли вернулась с телом Авелины на руках — у нее более не было примет демонизма и вампиризма, даже крылья исчезли, но признаков жизни она тоже не подавала. Сейчас она, кажется, была по-настоящему мертва, без фальши.

На теле Авелины сверху лежало темное копье, все еще охваченное слабой кровавой аурой, напоминающей о том, какое заклинание было использовано поверх этого орудия. И, конечно же, напоминающее о том, что оставило такое массивное ранение в голове бывшего демона-вампира.

— Ты чувствуешь что-нибудь, Винтер? — печально глядя на тело своей подруги, говорила Принцесса. — Виш действительно мертв?

— Я чувствую магическую энергию, которая все еще витает вокруг нее, но этого не хватит, чтобы Виш каким-либо образом восстал. Как и навряд ли хватит, чтобы…

— Понимаю. — Не желая дослушивать до конца, прервала его Элли. — Я понимаю.

Элли развернулась на месте, собираясь улететь вместе с телом, но Август окликнул ее.

— Что вы… будете делать с ней? С ее… телом?.. — неуверенно спрашивал он, не отрывая взгляда от Принцессы, но в то же самое время пытаясь не встречаться с ней взглядами.

— Похороним. — Остановившись, Элли взглянула на Августа через плечо. — Легенды-легендами, но мы в конце концов остаемся людьми, пусть и искаженными в вашем понятии. Я люблю Ави, и я похороню ее там, где никто не посмеет осквернить могилу.

Вдруг, мир на момент замер, а за этим и само время-пространство исказилось, изменяя реальность до неузнаваемости: столица перестала пылать огнем, но покрылась легким слоем снега и серыми оттенками, за которыми закономерно последовал легкий снегопад. До конца осени оставалось еще приличное количество времени, и такое внезапное явление было определенно неестественным, наводя мысли о вмешательстве извне.

Но это было уже совсем не важно. Люди прекратили панику, никто больше не горел, и ничья желания не были исполнены. После минутного общего недопонимания, люду только и оставалось разыскивать исчезнувшею Авелину — безуспешно.

— Почему? — обратился к Винтеру Август, глядя на медленно падающий снег. — Почему ты позволил мне помнить?

— Иди домой, Август. — Встав на край циферблата, поближе к Элли, Винтер вытянул руки и поймал несколько снежинок, тут же растворившихся в его перчатках. — Твоя месть свершилась, и ничто более не удерживает тебя рядом с отвратными злодеями.

— Что ты пытаешься этим сказать… Путешественник? — обратившись к нему по «прозвищу», Август дал ему понять истинную суть вопроса — он не имел понятия, что Винтер подразумевает под подобными упоминаниями самого себя как «злодея».