Астральное тело-1

Сегодня как раз был день одной из таких наших литературных аудиенций. Обычно мы встречались у меня дома: перетасовывали книги на моих книжных полках в поисках ответов на причудливые вопросы, возникающие у нас.

В этот раз мы встретились у меня в кинотеатре: сидели, пили чай, слушали тихую музыку, спорили по обыкновению, размышляли, обменивались чтением своих литературных опытов...

- Ты прав, конечно, Сергей, - рассуждал Паша. - Любовь, как говорил Бэкон, лучше отстранять, отличать от главных дел, основных в жизни занятий. - Паша всегда начинал с того, что соглашался со мной, а потом... - Да, - продолжал он, - любовь должна дополнять, а не доминировать!.. Но!.. Может ли любовь быть наполовину?.. Можно ли на какое-то расстояние отодвинуть свои чувства в сторону, а потом, по желанию, возвратить их обратно?.. Не кажется ли тебе, что чувства либо есть, либо их нет, а поскольку и любовь тоже - чувство, то, значит, она тоже: либо существует, либо нет!

По-моему, невозможно любовь где-то оставлять, забывать на какое-то время или отбрасывать ее; как бы не пришлось потом потратить времени больше на ее поиски или возвращение, нежели выиграть свободы от нее на сотворение больших дел? А? Как ты думаешь?

- Я полагаю, что ты прав, Паша, но прав - однобоко, искривленно как-то, - сказал я.

- Почему же? - возразил Паша.

- А вот почему: любовь - это состояние, ты согласен? - спросил я, ибо памятовал о том, что в разговоре с Мечетовым всегда необходимо иметь представление о его платформе, иначе можно было уйти в такие дебри, что и не отыщешь друг друга.

- Да, - согласился Мечетов, - любовь - это состояние, но состояние, сформированное из чувств, из комплекса чувств!

- Хорошо, - сказал я, - идем дальше... Зачем же смотреть на любовь так спектрально, я сказал бы - не по-литературному, Паша! Ведь, смотри: к чему же свою любовь привязывать, определять навек среду ее обитания?! Она ведь и так выродиться может, или привести к сумасшествию, или ограничить!.. Такая любовь - горе и невзгоды! Пожалуй, при такой любви из постели-то не выберешься, и от ее губ не оторвешься, молчать будешь, и дальше ее груди - ничего не увидишь! Мне кажется, Бэкон прав: надо научиться отодвигать любовь, а я уточнил бы по-своему! Любовь надо уметь переносить с объекта на объект.

- Ну, это оправдание для разврата, - возмутился Мечетов.

- Послушай, Паша: мы сейчас не будем с тобою, если ты не возражаешь, углубляться в подобные, я считаю, мелкие переносы любви. Это, я тебе скажу, кому как вздумается - заниматься развратом или еще чем... Давай-ка остановимся поближе к Бэкону! Согласен?

- Ну, давай! - согласился Мечетов.

- Бэкон имел в виду, - продолжал я, - отстранение любви от главных дел, а главное дело для человека, по большому счету, это все-таки путь к истине, не правда ли?

- Согласен, - сказал Мечетов.

- Так вот, - уверенно заговорил я дальше. - Я и определяю, что надо научить свою любовь переносить от конкретного, любимого человека и превращать эту любовь в устремленность к истине. Любовь - это энергия устремленности, ее очарование!

- Ну, хорошо! - вмешался Мечетов. - Ты отвел свою любовь от любимого человека, а он, этот человек - раз, и все, его нет, ушел, предположим, и навсегда!

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, Паша, - сказал я - И сейчас постараюсь тебе объяснить, почему я так думаю...

Да, конечно же, я согласен, что если любимого человека, словно куклу, отвергать и привлекать по своему желанию, то это мало к чему хорошему приведет... Но здесь необходим бумеранговый такт! Запустил бумеранг, а пока он возвращается, мало того, что он успеет сделать что-то важное поразить необходимую цель, ты, ко всему прочему, имеешь полное ощущение, что этот бумеранг принадлежит лишь тебе, и он обязательно вернется, и ты даже знаешь когда, и все это радует тебя, но у тебя есть свободное от него время и восторг встречи - впереди!.. Ты меня понимаешь, Паша?

- Начинаю понимать, но как это будет выглядеть на практике, так сказать, в жизни?! Говорить-то хорошо и легко! У меня вон трое детей, и куда их и жену забумерангивать, и как?! - спросил Мечетов и, тяжело вздохнув, добавил, - писать не дают.

Мы немного помолчали. Я посматривал на Пашу, а он на меня.

Паша на два года был моложе меня, но, действительно, чудотворец, не иначе, - уже имел троих детей!

Выглядел он измученно, но был подвижен в жестах и мимике... Сам невысокого роста, но широкоплечий. Вечно в старых одеждах, еще бы, зарплата у него сто рублей, - охранник на заводе: работа - сутки на трое, "один к трем" - как любил шутить он.

Глаза у Паши голубые, лицо острое, а лоб размашистый и высокий. Паша - поляк по деду.

Раздался телефонный звонок. Я извинился перед Мечетовым и поднял трубку.

- Алло... - услышал я тихий голос Ани.

"С чего бы это вдруг она позвонила?.." - подумал я.

- Алло - отозвался я. - Здравствуй, Аня!

- Здравствуй, Сережа... - медленно проговорила она, что не было похоже на ее тон общения, и я немного насторожился.

- Давненько мы с тобою не разговаривали, - сказал я игриво.