Астральный двойник (СИ)

Впереди на тропе маячили две спины в красных шерстяных накидках и войлочных шапках с наушниками.

- Ты не видишь ничего странного?

Яков пожал плечами.

Анна поёжилась:

- Тот, кто идёт пешком – он… я не знаю, как это объяснить. Он будто бы пустой изнутри. Нет души. Словно пустая оболочка.

- Боюсь, что в духовидении я не силён, Анна Викторовна. Тут вы уж сами как-нибудь. - пробормотал Яков. – Только о дороге не забывайте.

Она кивнула, беря себя в руки. На крутой горной тропе деться монахам всё равно было некуда.

За седловиной перевала имелось местечко, удачно защищённое скальными стенами от ветра. Судя по следам костров, здесь часто останавливались путники: передохнуть самим и дать роздых животным. Проводник-бабу дал сигнал маленькому каравану, и погонщик придержал своих яков. Анна почти слетела с седла, когда заметила, что странные монахи тоже устраиваются чуть поодаль. Карим уже топил снег в котелке, затевая чай. Женщина, недолго думая, прихватила плитку чая, которую он приготовил, и решительно направилась к монахам. Сделав приветственное тибетское «джуле», она протянула угощение тому из монахов, который прежде ехал верхом.

Анну давно уже не смущал тибетский обычай здороваться, показывая язык. Сначала она только прыскала, не в силах сдержать смех от такого приветствия и представляя, что сказала бы матушка, увидев, что делает дочь. Теперь, несколько месяцев спустя, она могла делать «джуле» совершенно невозмутимо и с полным осознанием важности момента.

Монах ответил ей, принимая подношение. Анна с интересом его разглядывала. Был он уже далеко не молод: обветренное скуластое, изрезанное морщинами лицо, узкие глаза, почему-то показавшиеся светлыми.

- Вы позволите с вами поговорить? – обратилась она к нему по-английски, не уверенная, впрочем, что он понимает. Прибегать к услугам бабу не хотелось.

Монах коротко кивнул, не спуская с неё испытующих глаз.

Анна села напротив, стараясь быть непринуждённой. Это давалось ей не слишком легко: взгляд, как привязанный, скользил за вторым монахом, который тем временем собирал для костра терескен – растение, напоминавшее укроп, но хорошо горевшее благодаря большому количеству эфирных масел. Второй был словно бы копией первого, с некоторыми небольшими отличиями. Похожий, как брат-близнец.

- Это тульпа? – спросила она без предисловия.

Монах кивнул, глядя на своего спутника:

- Это тульпа. Как вы узнали?

Женщина неопределённо пожала плечами:

- Он выглядит не так… изнутри. Я не знаю, как это объяснить. У него словно нет души.

Монах ответил ей на хорошем английском:

- Это так. У тульпы нет души. Он только воплощает телесные контуры, соответствующие моему замыслу.

- Так это вы – тот человек, который умеет их создавать? Про вас здесь много говорят. Но почему-то люди не хотят говорить про тульпа.

- Это просто страх. Страх перед тем, что немногие могут понять и контролировать.

- А его может создать любой? Как это делается?

- Мыслительным усилием в состоянии сосредоточенной медитации.

- А зачем их создавать? – присоединился к разговору Штольман.

Его английский прежде не такой непринуждённый, как у Анны, за время пути стремительно совершенствовался. Он тоже с интересам глядел на хлопочущего по хозяйству тульпу.

- Как видите, это мой слуга, - спокойно ответил монах.

- И он… оно всегда послушно вашей воле?

- Этот – всегда.

- А что, бывают и другие? – с интересом спросил сыщик.

На это монаху явно не хотелось отвечать.

Анна поняла, что муж имеет в виду. За последние месяцы у них образовалась какая-то удивительная связь, позволяющая ей иногда почувствовать его образ мысли. Сейчас вот его интересовало, почему тот лама предостерегал её от знакомства с тульпа.

- Один отшельник-архат говорил мне, что тульпа – это самое плохое, и от него лучше держаться подальше.

Об этом говорить монаху явно хотелось ещё меньше.

- Иными словами, тульпа может выйти из-под контроля своего создателя и натворить бед? – подытожил Яков в своей провокационной манере следователя.

- Я всегда контролирую свои создания! – раздражённо заметил монах.

- И часто вы их создаёте?

- По мере надобности.

- А куда деваются те, в ком надобность уже отпала?

Анна открыла рот, чтобы остановить мужа, азартно напиравшего, словно монах был подозреваемым и сидел перед ним на стуле в его затонском кабинете.

- Вы слишком ограничены, чтобы это понять, - процедил монах сквозь зубы.

- А вы не тот, за кого себя выдаёте, - спокойно сказал Штольман. – Пойдёмте, дорогая!

Монаха от гнева словно пружина подкинула. Тульпа, до сих пор безучастно занимавшийся хозяйственными делами, бросил всё и приблизился. Взгляд у него был крайне неприятный – то ли видит, то ли нет. То ли вообще неживой.

Анна даже с некоторым облегчением позволила мужу поднять себя, прекращая этот разговор.

- А ты ещё пожалеешь, - бросил странный монах им в спину.

Анна вцепилась мужу в локоть, торопясь к своей стоянке. Угроза странного монаха напугала её почему-то не меньше, чем взгляд тульпы.

- Ты ему не веришь? – тихо спросила она у мужа.

- Он такой же буддист, как и я. А ты не заметила?

Анна задумалась: