Астральный летчик

«Песец» заволновался:

— Ужин! Я пошел. Меня хватятся! Здесь же концлагерь!

Алик схватил «песца» за руку:

— Стой! Ты первый нашел Андрюшу! Ты его во «Фрегат» отправил! Зачем?

«Песец» дернулся, Алик схватил его крепче, и «песец», глядя с тоской в сторону главного корпуса, стал быстро объяснять:

— Мне показалось, что он похож на Капитана. Просто показалось.

— Ты же сказал, что Капитана не видел никогда?

— Я фотографию его видел, — уныло признался «песец», — в офисе, у Марины, на рабочем столе под стеклом… маленькая такая фотография, вырезанная из большой. Там Капитан совсем молодой, в тельняшке, с гитарой… Ну просто вылитый Андрюша. Все! — вырвал руку «песец».— Если меня начнут искать, они и вас найдут! Все! Я пошел.

Уже у самой дорожки Алик догнал его, схватил за плечо:

— Стой! Ты видел Марину?

— Она здесь, — залепетал «песец», — здесь.

— Приведи ее сюда!

— Это невозможно. От нее не отходит Чен.

— Пусть придет, когда сможет. Передай — я жду ее у баркаса, на берегу. Передай!

Очевидно, лицо у Алика было зверским, «песец» испуганно затряс головой:

— Передам. Передам,— а потом попросил жеманно: — Ну отпустите. Мне больно. Мне пора…

Алик сплюнул и отпустил «песца». Но тот не ушел, сказал, затаенно улыбаясь:

— Вы поторопитесь, Алик…

— Куда?

— К вашему мальчику. Его хотят…

— К какому мальчику?

«Песец» побежал и крикнул уже с цементной дорожки:

— Его убить хотят! Поторопитесь!

Алик медленно вернулся к воронке, медленно натянул на себя тренировочный костюм с красными буквами на груди, напялил кроссовки на босу ногу. Было уже начало восьмого. Скоро Лева с «ебятками» вернутся в лабораторию. Алика хватятся, поднимут тревогу. Алик представил себе, как к воронке, раздирая кусты, жарко дыша, оскалив клыки, со всех сторон рвутся черные собаки. И встал. На крыше главного корпуса автоматчик пересчитал «ебяток» и повел их к выходу на чердак. У подъезда урчал зеленый лабораторский грузовичок. «Неужели все? — с тоской подумал Алик. — Неужели закончились три часа моей свободы?» И тут же понял, что никакой свободы и не было. За эти три часа он еще больше повязал себя чужими проблемами. Вернее, проблемой одного человека. Жизни Светланы, Марины и Андрюши теперь целиком зависели только от Василия. А жизнь Василия еще зависела от него… Пока тот не проснулся! Алик нехотя начал выбираться из воронки. Оступился на выступавшем сосновом корне — из-под корня сначала посыпался песок, а потом на дно воронки тяжело упал белый сверток. Алик нагнулся и поднял его. По весу сразу узнал свой ТТ, обмотанный грязным бинтом. Разматывая бинт, сообразил, что пистолет спрятал Андрюша, ожидавший его здесь на берегу. Спрятал перед тем, как идти на обследование. Что за обследование на целый день — Алик начал догадываться. А зачем оно, на это может ответить только Василий. «И ответит!» — решил сурово Алик. Он туго затянул тесемки тренировочных штанов, сунул пистолет за спину, выбрался из воронки и, насвистывая, вышел из леса к главному подъезду.

«Ебятки» уже сидели в кузове грузовичка. У кабины Лева разговаривал о чем-то с Георгием Аркадьевичем. Лева прикладывал волосатые пальцы к красным буквам на груди, оправдывался. Георгий Аркадьевич, набычив лысую голову, тяжело глядел на него. Алик остановился за его спиной. Лева захохотал:

— Что за дела?! Что за гвалт?! Что за шум в синагоге?! Вот же он, собственной персоной!

«Папа» обернулся, мрачно зыркнул на Алика и опять повернулся к Леве:

— Твое счастье, что он нашелся. Сидеть бы тебе в карцере, Лев Наумович. На хлебе и воде.

Лева только рукой махнул:

— Бросьте ваши дурацкие шутки, герр Мюллер. Весь этот ваш образцовый концлагерь для элиты. Дело надо делать! А дело сделано. АУТ к работе готов. Ауфвидерзейн!

Лева открыл дверцу кабины и пропустил первым Алика. Вместе они еле уместились на узеньком сиденье рядом с водителем. Грузовичок чихнул и лихо развернулся среди шикарных лимузинов. Лева шептал на ухо Алику:

— Шарфюрер проснулся. Тебя хватился. Весь лагерь на уши ставит!

Уже в сумерках они подъехали к лаборатории. На фоне черных ворот белели два неподвижных пятна. Алик узнал Никиту и доктора в белых халатах. Не дожидаясь, пока охранник откроет ворота, Никита бросился к кабине:

— Алик, ты с ума сошел! Ты бросил больного! Иди скорей! Он волнуется. Ему плохо!

Через Левины колени Алик стал перелезать к открытой двери, придерживая за спиной пистолет. Лева шепнул ему на прощание:

— Усыпи ты его навсегда!

По узкой, полутемной уже лестнице Никита, доктор и Алик гуськом поднялись на второй этаж. На дежурном столике у палаты горела лампа. Освещала автомат «узи» на столе. Из-за столика встал им навстречу могучий охранник. Но они прошли мимо палаты по коридору. В самом конце коридора у окна Никита остановился. Вздохнул у обитых кожей дверей. На дверях еще с прежних времен сохранилась красная стеклянная табличка. На ней золотом было написано: «ЛЮКС А». Значит, в этом потайном особнячке, в этом «рае в раю» были еще и люксы. Никита осторожно постучал ладонью в обитую дверь. Не дождавшись ответа, приоткрыл ее:

— Он здесь, Василий Иванович.