Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

8 августа 1933 г. Астрид Линдгрен работает секретарем на «Гран-при – лето» – автогонках на круговую дистанцию 30 км, которые «К. А. К.» ежегодно проводит недалеко от Норра Врам в провинции Сконе. В соревнованиях участвуют лучшие гонщики и автомобильные марки Европы – «Мазерати», «Форд» и «Мерседес», – но именно итальянский маркиз Антонио Бривио на своем «альфа-ромео» выиграл гонку со средней скоростью 125 км/ч. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)

В позитивном репортаже читателю предлагают отправиться из Стокгольма в Даларну, далее на северо-запад в Тронхейм, затем на юг в Осло и наконец вернуться в шведскую столицу через Вермланд. Автор предусмотрел, что бо́льшая часть измученных автомобилистов промчится мимо дома Густава Фрёдинга[14] в Карлстаде, хотя, как говорится, «поспешишь – людей насмешишь»:

«Если вы, подобно мне, любите бедного несовременного старика Фрёдинга, по пути мы сможем взглянуть на дом, где он родился. Но если вы – приверженец асфальтной лирики, машинной культуры, волшебства скорости и прочей ультрасовременности, мне лишь остается бросить „черт“ в Кристинехамне, „Хелло, беби“ в Эребру, а сказать „Отдохните у этого источника“ уже не успею, потому что мы с вами доехали до Вестероса».

Футуристический Рождественский Дед

В 1933 году имя Астрид Линдгрен появилось в печати – в газете «Стокгольм тиднинген» и журнале «Ландсбюгденс юль». Политически активный брат Астрид, Гуннар, через Крестьянский молодежный союз Швеции водил знакомство с редактором нового рождественского журнала и замолвил словечко за младшую сестренку, которая нуждалась в деньгах и хотела писать о чем-нибудь еще, кроме автомобилей и шведских дорог. И вот, в один прекрасный день в почтовую щель упало письмо от редактора Данберга, который заказывал у «известной писательницы Астрид Линдгрен» рассказ за вознаграждение в 35 крон. Вина за значительное преувеличение лежала на шутнике Гуннаре, но Астрид эта лестная формулировка напомнила об адъюнкте Тенгстрёме, который много лет назад так распространялся о «виммербюской Сельме Лагерлёф», что Астрид Эриксон пообещала себе никогда не становиться писателем. Слово она держала много лет, и из автобиографического представления 1955 года, хранящегося среди ее бумаг в Национальной библиотеке Швеции, мы узнаем, что фактически она гордилась тем, что протянула так долго:

«Пока дети были маленькими, я сидела дома, хлопотала по хозяйству, играла с ними и рассказывала им очень много сказок. Однажды в ситуации крайней нужды я записала пару дурацких сказок, которые продала одному журналу, но в целом не нарушала своего обещания не становиться писателем».

Астрид Линдгрен не сделала состояния, публикуясь в «Ландсбюгденс юль» и «Морс хюльнинг», ежегодно выходивших на Рождество и в последнее воскресенье мая, на День матери. (Фотография: Йенс Андерсен)

Неожиданное предложение пришлось на десятилетие журнального бума. Пройдет совсем немного времени, и ведущим средством массовой информации станет радио, которое объединит большую шведскую семью, но пока еще существовал обширный рынок сбыта произведений более или менее тривиальной литературы, которые читали вслух на праздниках и во время мероприятий, имеющих коммерческое значение, – например, на День матери в мае. На литературу, в особенности детскую, печатавшуюся в изданиях, подобных «Ландсбюгденс юль», с литературного Парнаса взирали свысока, хотя многие крупные шведские писатели публиковали там свои произведения и в начале, и в конце литературной карьеры. Критик детской литературы Ева фон Цвайберг назвала истории, каждый год появлявшиеся в этих тетрадях, «сказками на случай», подчеркнув, что в таком количестве тривиальных литературных продуктов теряются достойные произведения шведской литературы для детей: