Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

Новаторство произведений тридцатилетней Астрид Линдгрен, написанных для «Ландсбюгденс юль» и «Морс хюльнинг» в 1937–1942 годах, не только в том, что она писала о конкретных узнаваемых детях в конкретных узнаваемых обстоятельствах, но и в манере письма: она не обращалась к ребенку свысока, как было принято раньше, а смотрела на мир его глазами. Она пыталась чувствовать и мыслить как ребенок и таким образом обнажала потребности, мотивы и намерения, которые определяли мысли и поступки детей.

Бихевиоризм на книжной полке

Можно задать себе вопрос, до какой степени Астрид Линдгрен черпала вдохновение в науке о детской психологии, в предвоенное время сделавшей гигантский скачок и породившей целый ряд теорий и методов, представленных в публикациях, которые в большом количестве переводились и обсуждались в Швеции тридцатых годов. Исследователи и участники дискуссий, среди которых были Александр Сазерленд Нилл, Альфред Адлер и Бертран Рассел, приезжали в Швецию с докладами, давали интервью и упоминались в прессе, в особенности культурно-радикальной. Нет сомнений в том, что Астрид следила за многочисленными дебатами о воспитании, читая «Дагенс нюхетер», которую выписывали в семье Линдгрен. Поэтому немного странно, что в библиотеке писателя, насчитывающей четыре тысячи томов, мы находим крайне мало сочинений о детской психологии и педагогике, опубликованных на шведском языке в 1930–1940 годах. Согласно спискам архива Национальной библиотеки, среди книг Астрид не было сочинений А. С. Нилла, Бертрана Рассела, Пиаже, Монтессори, Бюлера, Хетцер, Дьюи, Адлера, Фрёбеля, Фрейда или хотя бы Альвы Мюрдаль, напечатанных в этот период. Единственные два произведения – «Обычные проблемы обычных детей» (1932) Д. А. Тома и «Психологический уход за ребенком» Джона Б. Уотсона, где на первой странице красуется провокационное посвящение: «Первой матери, которая растит счастливого ребенка».

Оба автора принадлежали к основанной Уотсоном в 1913 году психологической школе бихевиоризма. «Изм» достиг Европы в двадцатые годы, когда книги Уотсона были переведены на ряд европейских языков и издавались, в частности, по всей Скандинавии. Как направление в психологии бихевиоризм отрицал существование всех психических феноменов, которые нельзя наблюдать снаружи; Уотсон, который, таким образом, находился в оппозиции к фрейдистской школе, подчеркивал, что психология должна заниматься исключительно доступным для наблюдения поведением человека, его физическими реакциями, движениями и действиями.

Доступная, близкая к действительности психология Уотсона в межвоенные годы приобрела много приверженцев среди родителей, которым хотелось разобраться в поведении своих малышей. Книги Уотсона пользовались популярностью, поскольку профессор был искусным продавцом, знакомым с психологией масс, и понимал, что хорошо продаются именно провокационные идеи:

«Ни у кого пока нет достаточных знаний о воспитании детей. Нам было бы полезно на двадцать лет прекратить рожать, а затем, когда научимся выполнять эту работу с достаточным мастерством и точностью, начать с нуля. Способность быть матерью или отцом основана не на инстинктах, но на знании».

Научными фактами, на которые намекал Уотсон, были его знаменитые и со временем приобретшие сомнительную репутацию бихевиористские лабораторные исследования инстинктивных реакций младенцев на огонь, крысу, кролика и собаку, а также на грохот тяжелых ударных инструментов за спиной. Опыты должны были доказать, что страх, например, не передается по наследству, а усваивается через воздействие среды. Знание вовсе не очевидное в 1920-е годы, когда детская психология находилась только накануне научного прорыва.

Есть причины полагать, что двадцатичетырех-двадцатипятилетняя Астрид Линдгрен, мать маленького мальчика, которого многократно отрывали от его тоненьких корешков, легко заразилась желанием узнать о причинах страха как явления. Что вызывало у ребенка панический страх и как родителю научить ребенка владеть своими чувствами? А Уотсон настаивал, что этому можно научиться, как чтению, письму, игре в кубики.

Семья Линдгрен на пляже на мысе Нордкап. Нордкап – местное название больших пологих скал на северо-восточной оконечности острова Фурусунд в Балтийском море. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)