Астроль. Вступить в игру

Данияр не выдержал и впился в ее губы страстным поцелуем. К чему слова, когда и так все понятно. Когда она отвечает так яростно и пылко. Жмется к нему, словно хочет слиться в одно целое. Просочиться в самую душу. Глупышка, это уже давно произошло. С первого дня, как он ее увидел.

Они наслаждались друг другом до самого утра. Рядом с Ольгой Данияр чувствовал себя целым. Он не мог ей насытиться, надышаться. Какое удовольствие ловить ее стоны, доводить до исступления своими ласками, заставлять ее кричать от наслаждения и слышать, как она срывающимся голосом, выпаливает его имя. Никакие сокровища всех миров не могли с этим сравниться. Уснуть, уложив ее голову себе на грудь и любуясь блаженной улыбкой на ее губах. Понимать, что лишил ее сил, но взамен подарил ночь любви и страсти. А потом утром проснуться и…

- Любовь самое опасное, но в тоже время самое сладкое чувство, - раздался над головой мягкий мужской голос, вырывая из воспоминаний.

Данияр вздрогнул и вскинул голову. Рядом с ним стоял Арфинир. Высокий, худощавый правящий квартала эльфов в белом, расшитом яркими нитками камзоле, наблюдал за восходящим солнцем с мечтательной улыбкой. Сомкнув руки за спиной, он перекатывался с пятки на мысок и обратно. Его белоснежные волосы длиной до поясницы развевал легкий ветерок. И весь вид Арфинира демонстрировал дружелюбие.

- Любовь вдохновляет, толкает на подвиги и заражает безумием. Один раз ощутив, это чувство уже ни с чем не спутаешь. И вряд ли испытаешь снова. Любовь может возвысить до небес, отогреть замерзшую душу и взрастить в ней прекрасный сад, полный света и тепла, - вдохновенно продолжал правящий эльфов свою речь. - Однако у любви есть и другая сторона… Она может убить, растоптать и разрушить все, что подарила. Любовь хрупка, как трепетный цветок. Сожми чуть сильнее и сломаешь нежные лепестки, а вернуть все, как было, уже не сможешь. Любовь не подчиняется, любовь доверяет…

- Хватит, - сжав кулаки, прохрипел Данияр.

Последние фразы Арфинира били наотмашь. Словно плетьми проходились по душе. Он и так мучился от невыносимого чувства вины, выжигающего изнутри. Сейчас же он готов был убить правящего эльфов. Лишь бы заткнулся и перестал давить на больное.

Арфинир присел рядом, оперся на руки и прикрыл глаза.

- Для эльфов любовь играет самую важную роль. Вся наша жизнь заключается в ней. Мы воспеваем ее в песнях, стихах. С этим чувством мы пишем картины. Делимся им, когда танцуем. Она везде. Окружает нас, оберегает и заботится. Любовь обижать нельзя… - задумчиво протянул эльф и положил руку на плечо Данияра.

- Что вы… Что вы имеете в виду?

- Ты знаешь, эльфы не созданы для войны. Я люблю каждого из них, как собственное дитя. И никого не собираюсь отправлять на смерть. Мы не будем участвовать в гонке, но тебе с Ольгой поможем. Я наблюдал за тобой, Данияр… В тебе горит огонь. За свою женщину ты готов бороться до последнего. Я это вижу, и не могу остаться равнодушным. Мои двери для вас открыты. Мы переправим вас к огневикам, а уже от них вы сможете незаметно перебраться в правящий квартал.

- Вы серьезно?

- Астроль полон пороков, но до конца еще не прогнил. Возможно, твоя история станет переломной в его истории. Я буду ждать вас с Ольгой. Прости, но добираться туда вам придется самим. Я не могу рисковать своими подданными.

- Да, конечно. Спасибо, - Данияр накрыл ладонь Арфинира своей рукой и сжал в благодарственном жесте.

- Удачи, мой друг, - эльф кивнул и плавно поднялся на ноги, после чего сразу ушел.

Дан смотрел ему вслед и никак не мог поверить в свою удачу. Конечно, он подозревал, что эльфы не станут бороться за власть. Эти утонченные, творческие создания жили обособленно в своем мирке. Пели, танцевали, рисовали, созерцали красоты природы и всегда избегали конфликтов. Но получить от них помощь маг точно не рассчитывал. Ему невольно вспомнилась фраза с земли: «Мир не без добрых людей». Только в его случае эльфов. Осталось лишь найти Ольгу и убедить ее пойти с ним.

Внезапно Данияр почувствовал на себе внимательный взгляд. Он повел плечами, прогоняя странное чувство, но оно усилилось. Маг повернулся в сторону леса и ошарашено уставился на фигуру в сером балахоне с накинутым капюшоном, скрывающим лицо.