Астролябия (СИ)

  Наконец, мальчик сумел как следует сосредоточиться. Расстояние до каланчи медленно, но верно сокращалось. Вот уже пройдены первые сто аршин, затем ещё пятьдесят, ещё... Улица, по которой Костя шёл к своей цели, не блистала чистотой. Прямо по ней бродили свиньи и разная домашняя птица. Лужи и просто кучки грязи попадались едва ли не на каждом шагу. Обычно он, как и другие прохожие, старательно обходил их, чтобы не запачкать одежду и обувь. Но сейчас было не до этого. Главное - не отклоняться от курса и не сбиться со счёта. Конечно, за испачканную одежду попадёт дома, но не бросать же из-за этого свой первый научный эксперимент! Много бы открыли первопроходцы, если бы стали бояться какой-то грязи?

  Казалась, что пожарная каланча уже совсем близко, а он прошёл ещё только триста аршин. Хотя ещё нужно выйти на площадь и пересечь её, а это не такое уж маленькое расстояние. На площади было довольно оживлённо, не то, что на улице. Не отвлекаться здесь оказалось гораздо труднее. Люди сновали туда-сюда по своим, будничным, далёким от науки делам, иногда натыкаясь на странного и, как видно, невоспитанного мальчика, упрямо шедшего вперёд каким-то неестественным, слишком широким и ровным шагом, никому не уступая дорогу. Несколько раз Костю окликали, но он, разумеется, этого не слышал, различая лишь какой-то неясный гул. Он видел перед собой только каланчу, казавшуюся теперь огромной; ведь до цели оставалось всего ничего. И с каждым шагом возрастала уверенность в том, что его измерения правильны, а, значит, астролябия сделана как надо, и формулам можно доверять!

  Четыреста аршин! Ровно четыреста! Стоя у самого подножия каланчи, Костя несколько раз произнёс эту цифру вслух, счастливо улыбнулся и обернулся назад. Люди на площади по-прежнему были увлечены своими делами, но некоторые с недоумением смотрели на мальчика. Очевидно, как это часто бывает с глухими и слабослышащими людьми, Костя говорил слишком громко и привлёк их внимание. Увидев это, мальчик смутился и быстро зашагал к дому, уже не заботясь о правильности шага. На этот раз он старательно обходил препятствия, хотя его обувь и брюки были уже всё равно настолько испачканы, что такая запоздалая аккуратность едва ли могла помочь.

  Костя был почти счастлив. Его первый научный опыт удался на славу. Конечно, он всего лишь проверил то, что излагалось в учебниках, но ведь сделал это самостоятельно, и сам изготовил самый настоящий научный прибор! От этих мыслей мальчик вдруг почувствовал себя сильным, а вовсе не калекой, как ещё совсем недавно. Куда-то ушла на время жалость к себе, а на её место заступила уверенность в своих силах. Если он сумел сделать астролябию, то справится и с другими, более сложными приборами, а потом... потом он сможет что-нибудь конструировать сам.

  Костя ещё не решил, что именно будет делать, но в голове у него проносились неясные мысли о самодвижущихся экипажах, летающих машинах и прочих чудесах. Хотя, почему чудесах? Науке по силам сделать эти вещи реальными. Были бы голова и руки, и, главное, желание и упорство.

  Если бы мы могли заглянуть немного вперёд, то увидели бы Костю, изобретающего механическую тележку для своих прогулок и с увлечением работающего на токарном станке, сделанном им совершенно самостоятельно, как когда-то астролябия. А если заглянуть ещё дальше, то познакомились бы уже не с Костей, а с Константином Эдуардовичем, создающим новые модели дирижаблей и разрабатывающим теорию космических полётов, облекая детские мечты в непреложные формулы. Но это будет потом. А пока мальчик, утомлённый своим первым научным опытом, вернувшись домой, незаметно для себя задремал, и снова грезил о свободном полёте среди планет и звёзд...