Астролюдия

– Когда умрет Клод, в тот же момент настанет клиническая смерть Софьи-младшей. И когда душа ее матери отправится на небеса вслед за мужем или чуть впереди, то в юную девушку вселится та душа, которая ей предназначена была при рождении.

Сообщать об этом провинившейся в самоуправстве Соне ее Ангел не стал. Но в ленту судьбы малышки вписали синхронную смерть с отцом. Через семнадцать лет.

Клод передал «ЛеоСо», как называли все близкие люди близнецов, когда что-то хотели сообщить одновременно им обоим, что тетя Настя их поздравляет с «дюжиной лет», те с набитым ртом благодарно закивали в ответ и промычали на русском «спасибо».

Русскому их учила Лилия, мать Насти. Она осталась в Австралии в доме умершего мужа. И сперва пыталась найти работу няни. Но после записи о том, что у нее был сифилис, шансов у нее не осталось. Поэтому, когда близняшки выросли, Клод стал платить ей зарплату учительницы русского языка для троих своих детей и для Эроса и квадратного Мартина – оба тоже захотели научиться.

– Русский – хорошо для бизнеса, – солидно шмыгнув, сказал тогда, пять лет назад, Мартин Брот.

– И девушки в России, говорят, все такие же красивые, как Софи, – аргументировал красавчик Эрос. Соня очень ему нравилась. А Фредрик ревновал, что есть мочи. Они даже дрались под насмешливым взглядом Софи. Та еще язва получилась!

– Эрос, не дерись. Фреду все равно, если ты ему нос разобьешь, а тебе – нет, испортишь модельную карьеру, – говорила она, разводя их руками в разные стороны, как рефери. Но в глазах плескалось веселое самодовольство. – А мне вы обане подходите. Один – брат, другой такой красивый, что меня отравят. А я жизнь люблю.

Кстати, о том, что отец провел тест ДНК на свое отцовство в отношении Фреда, когда все они были малышами, он не говорил никому, кроме своих родителей. И тест показал, что биологическим отцом он не является. Но говорить об этом самому Фреду не стали. Пока. И отношение к нему не только не ухудшилось, но и улучшилось. Все же он теперь круглый сирота. Соня, понимавшая все разговоры и в своем биологическом младенчестве, знала об этом. Но тоже создавала видимость, что Фредик ей брат. Пока. Ведь она готовилась выйти за него замуж. Мальчишка, а теперь уже высоченный подросток, любил сестру-мать с первой минуты, как увидел ее в аэропорту в своем еще младенческом возрасте, будучи на руках у Роберты, и по сей день. И, похоже, любовь была не братской.

Сам Фред стал высоким четырнадцатилетним тинэйджером, уже накачанным не по годам, чемпионом по гимнастике. А Сонечка, занимавшаяся с пяти лет латиноамериканскими танцами, тоже была не по годам развитой физически. Что говорить о душе.

Клод сказал, что билеты на самолет у них уже есть, пусть Гия встретит «толпу Таубов» в аэропорту.

– Илларион тоже в Турции сейчас? – просто из вежливости уточнил Клод. Лари сам купил виллу в Аланье, ему не нужно было бы тесниться с Таубами на их вилле.

И, кстати, к нему в особняк, а не в Москву, как в прошлый раз, переедет на время каникул детей Таубов исемейство Цхелава. Впрочем, до этого всемогущий «водяной барон», как окрестила пресса Иллариона(а бывшие братки между собой именовали просто «Водяным») после того, как он скупил большинство артезианских скважин на побережье России и тут, в Турции, почти став монополистом не включенных в водоканал запасов воды, – обретал на вилле Таубов в кабинете Клода – спал на его громадном кожаном диване. Потому что там жила его большая любовь – Вера. Верочка – дочка Георгия и Анастасии. Та самая, которую чуть было не «испортили на корню» разного рода заразами трое из ее родных – отец и мать, а также бабушка. Последняя, кстати, отрицает, что могла поделиться инфекцией. Лилия только и успела что поцеловать дочь в щеку по приезде ее тогда, в Сиднее, перед тем, как обе засели в парикмахерской, а потом в спешке умчались на свадьбу.

А постельное белье к приезду дочери мать купила новое. Так что угроза со стороны заражения бытовым сифилисом была гипотетической. Но она так напугала всю семью, что все трое поклялись больше не рисковать здоровьем, вступая в случайные связи. Ребенку об этом никогда не говорили, но именно ее появление изменило уклад жизни Гии, заставило Иллариона окончательно распустить группировку и заняться легальными видами бизнеса. Впрочем, неожиданно они оказались не менее выгодными, чем прежние рисковые занятия. И он не оставил записи расслабляющей музыки, включаемой перед сном, а также звуков для бегунов по утрам.