Астрология и мифология

Гроза становится для мифологического сознания символом высшей власти ещё и потому, что это — самое впечатляющее явление природы, всегда поражавшее человеческое воображение. Гроза молниями зажигала огонь деревьев, согревавший человека и защищавший его от диких зверей. Только сильнейший из богов мог повелевать грозой, подобно тому, как лучший из людей осуществлял связь с небесами. Сталкивая меэвду собой полярные электрические заряды, гроза мыслилась подобной битве неведомых и страшных человеку небесных сил.

И громовержцы предстают вооруженными — луком и стрелами, имитирующими блеск молний, и топорами, ассоциирующимися с грохотом грома. Когда-то они были охотниками, но потом стали полководцами: как индийский Индра или русский Перун. Их небесные войны рассказывают нам о земных столкновениях народов между собой. А потом гроза становится образом битвы добра и зла. И наша душа до сих пор ощущает грозу как устрашающую небесную битву, как божий гнев, который может обратиться к нам в виде озарения молнии и обернуться расплатой за грехи.

Положение бога грома между Небом и Землей ассоциирует с ним возвышенные места: особенно открытые, куда чаще попадает молния, отчего индоевропейское имя громовержца происходит от слова perqunos — "скала" (отсюда русское — Перун). И сегодня мы также соотносим планету Юпитер с возвышением. Именно возвышение над богами и миром даёт царю богов власть: и второй архетипический образ Юпитера — образ горы — помогает понять функцию этой планеты. Гора, как высокая социальная или твердая мировоззренческая позиция, позволяет взглянуть на мир сверху, и такой взгляд определяет широту кругозора и оптимизм Стрельца. Восходя на гору, мы подымаемся к звездам, но не отрываемся от земли. Так архетип Юпитера связывает небо и землю, руководя воплощением невидимых вечных идей в материю в динамике времени.

И в мифологии, координируя различные сферы бытия, бог-царь распоряжается добром, богатством и славой согласно установленным им новым общественным законам, более справедливым, чем стихийные законы дикой природы. Он организует бытие не только так, как оно есть, а как оно должно быть, согласно принципам пробуждающейся человеческой мысли. Именно это движение мысли выводит на первый план Царя богов. Исторически роль царя подтверждает приоритет египетского покровителя царей Гора, который в 4 тыс. до н. э. в дошедших до нас памятниках превосходит по значимости богиню Неба Нут, и вся более поздняя мифология. Вавилонский царь Мардук расправляется с матерью-морем Тиамат и оттесняет отца Небес Ана. Юпитер сменяет забытого небесного демиурга Януса, который вместе с богом Земли Сатурном удаляется из этого мира на острова блаженных. А Зевс кладёт конец царствованию своего отца и бога времени Кроноса, который до этого оскопляет бога Неба Урана, рожденного первородным Хаосом.

Линию преемственности первых четырех архетипов: Нептун-Уран-Сатурн-Юпитер — мы находим в мифах всего мира. Не везде так четко видны её звенья, как в античной мифологии, но последовательность смены богов остается одинаковой. Море передает своё могущество Небу, Небо дарует его Земле, а бог Земли уступает власть Царю пантеона богов — обычно Громовержцу. Но хотя воцарение богов общества происходит уже в историческое время, и в отличие от прежних божеств они доживают до наших дней в расцвете своей мощи и славы, нельзя не считаться с древностью громовержцев. Недаром в индоевропейском имени богов грозы звучит слово "камень", а главным оружием их мыслится топор — и грохот грома несомненно более всего напоминает столкновение каменных топоров.

***

О каких же битвах может поведать нам праобраз стрелка-громовержца?

Созвездие изображает Стрельца кентавром: всадником на коне, слившимся со своей лошадью в одно тело в едином порыве стремления. Человек оседлал лошадь в IV тысячелетии до н. э., и это способствовало тому, чтобы пассивная стадия развития сменилась экспансией завоеваний. Приручение лошади — и её подковы, ставшие сегодня юпитерианским символом удачи — подводят нас к эпохе выплавки бронзы и более позднему архетипу Солнца, связанному с образованием обширных империй. Но экспансия завоеваний проявилась уже в каменном веке. Сам образ царя в мифологии предполагает не только движение по вертикали (которое символизирует развитие общества и религии), но и горизонтальную экспансию во все четыре стороны света.