Астрология и мифология

Символическое самообозначение, которое описывает архетип Солнца, через развитие психики (Луна), интеллекта (Меркурий) и чувств (Венера) вело людей к развитию их индивидуальности. Раскрытие их природных талантов, казалось, устремляло их к созданию образа совершенного человека (сверхчеловека, "супермена", — но привело лишь к неуловимой стихии собственного "я"!.. Владея этой стихией, побуждающей его активно и постоянно изменять жизнь вокруг себя, человек становится личностью: развившейся индивидуальностью, и это соответствует тому, что Солнце экзальтируется в Овне. "Я" возвращает человека к той целостности, к которой непосредственно были причастны древние люди, не отделявшие внешнюю реальность от внутренней[25].

На арену истории личности впервые выходят как фараоны и императоры цивилизованных государств. Самой известной личностью, утвердившей своё равенство богу и власть над его служителями-жрецами, в середине II тысячелетия до н. э. стал фараон Эхнатон, сделавший попытку отвергнуть прежних богов и учредить культ единого нового бога, сыном которого он себя называл. Но уже задолго до этого, в III-м тысячелетии египтяне величали своего фараона Ху фу (Хеопса) "царем славнее богов". В конце III-го тысячелетия обожествления добился "царь Шумера и Аккада" Шульги, предшественник которого, Нарам-Суэна уже носил громкий титул "царь всех царей" и "могущественный бог Аккада". На гране II и I тысячелетия в Китае правитель-ван был провозглашен сыном Неба и его единственным земным воплощением, наделенным магической силой и добродетелью дэ. Западную традицию обожествления царей продолжали персидские завоеватели, короновавшиеся в Египте: Камбиз получил сан "сына Бога", а Дарий I — титул "сына Нейт". Александр Македонский тоже не избежал того, чтобы удостоиться у египетских жрецов титула "сына Амона". "Сыном бога" стал именоваться в Риме Юлий Цезарь, а за ним — император Август.

К тем временам восходят традиции коронации, дожившие до наших дней: и в них заложен изначальный смысл утверждения силы личности, которая ставит себя выше всякого закона. Признание божественности личности есть утверждение её самостоятельности. И можно сказать, эра Овна наступила тогда, когда египтяне признали богом первого фараона — а потом и всех остальных людей стали считать равными Осирису. Правда, лишь после смерти: в земной телесной жизни они явно не обладали необходимой для этого силой. И даже император сначала мог стать исторической личностью лишь при поддержке своих придворных. Всемогущество его обуславливала не его личная энергия, а энергия всего народа.

Но со временем человеческое "я" стало более активным: оно начало действовать без поддержки традиции — и это отразили мифологические образы героев и военных богов. А также фигуры Заратуштры и Будды, Лао-Цзы и Конфуция, явившие в I-м тысячелетии до н. э. чудеса невесть откуда взявшейся в людях силы и разума. Конечно, лидерство в какой-либо области можно утверждать по-разному, и первый император объединенного Китая — Цинь Шихуан — желая, чтобы история начиналась с него, повелел уничтожить все исторические записи, сделанные при его предшественниках: включая работы Конфуция, которые были сохранены лишь потому, что кто-то замуровал их в стенах домов.

Эпоха доказательства своего "я" стала периодом непрерывных войн: таково было самое заметное проявление повысившейся активности людей. Мирное соперничество культур сменилось их открытой борьбой, безжалостно стиравшей с лица земли целые города с их неповторимыми особенностями жизни. Один из первых зарегистрированных примеров этого — исчезновение халафской культуры, существовавшей в Междуречьи в VI–V тысячелетии: археологи находят следы разрушенных зданий и массовой гибели жителей. Вероятно, она погибла под ударами пришельцев с юга в 4400–4300 году, в то время, когда на этой территории широко распространились орудия и вооружение из меди. Её место заняла убедийская культура, приведшая к созданию шумерской цивилизации: налицо прогресс, но какой ценой?

Вся история последующих государств — это история войн, в результате которых одна культура сменяла другую, ассимилируя прежние достижения и распространяя свои по новым территориям. Ту же роль выполняла и торговля, но военные походы, конечно же, более радикально изменяли лицо земли. Чего стоят завоевания одного лишь Александра Македонского, после которых эллинистическая культура охватила Египет, Персию, до этого подчинившую себе Вавилон, и дошла до Средней Азии! Диктуя миру новый язык, новую письменность и новые идеи, она привела к забвению древнейших месопотамской и египетской культур, которые навсегда перестали быть факторами прогресса.