Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник)

Первый скачок производился примерно через месяц после старта с планеты Гарсона. Келли сменил Максу расписание вахт, теперь это была одна вахта из трех, причем – вахта самого Келли. В результате Макс получил гораздо больше времени для отдыха, и учиться ему стало легче – ведь вахты с Саймсом были для него пустой тратой времени. Да и вообще Макс с большим облегчением воспринял то, что теперь не надо регулярно встречаться с Саймсом. Было ли это одной из целей Келли при изменении расписания, Макс так никогда и не узнал. Спросить он не решился.

Вахта Макса оставалась стажерской, он никого не подменял, его не подменял никто. У него вошло в привычку не уходить из центра управления раньше Келли, если только его не выгоняли. В результате он часто встречался с доктором Хендриксом, потому что главного вычислителя подменял астронавигатор, а Келли обычно несколько задерживался, чтобы поговорить. Во время этих разговоров астронавигатор иногда спрашивал, как у Макса продвигаются дела.

Иногда во время вахты доктора Хендрикса заходил капитан. Вскоре после старта с планеты Гарсона доктор Хендрикс воспользовался одним из таких случаев, для того чтобы продемонстрировать необыкновенные способности Макса капитану Блейну и первому помощнику Уолтеру. Выступление Макса прошло без единой ошибки, хотя он крайне стеснялся присутствия капитана. Тот наблюдал за ним очень внимательно, с легким удивлением на лице. Потом Блейн сказал:

– Спасибо, парнишка. Это поразительно. Так как, говорите, ваша фамилия?

– Джонс, сэр.

– Да, конечно, Джонс. – Капитан поморгал и произнес задумчиво: – Должно быть, это ужасно – ничего не забывать, особенно по ночам. Держи свою совесть в чистоте, сынок.

Двенадцатью часами позднее доктор Хендрикс сказал ему:

– Джонс, не уходите, вы мне нужны.

– Да, сэр.

Астронавигатор поговорил о чем-то с Келли, затем снова обратился к Максу:

– Ваш фокус, Джонс, произвел большое впечатление на капитана. У него возник вопрос. Нет ли у вас заодно и таких же математических способностей?

– Ну, как сказать… Нет, сэр. То есть я не являюсь мгновенным вычислителем. Я видел такого раз в цирке. Он мог делать вещи, которых я делать не могу.

– Это не важно, – успокоил его Хендрикс. – Ты, кажется, говорил, что дядя немного обучал тебя математике?

– Только для астронавигационных целей, сэр.

– А о чем, вы думаете, я говорю с вами? Вы знаете, как рассчитывается подход к точке перехода?

– Пожалуй, да, сэр.

– Честно говоря, я в этом сомневаюсь, сколько бы математики ни вложил в вас брат Джонс. Но все равно – давайте попробуем.

– Что, прямо сейчас, сэр?

– Вы попробуйте. Ну притворитесь, что вы – вахтенный офицер. Келли будет вашим помощником, а я – просто зрителем. Рассчитайте тот переход, который нам предстоит. Я понимаю, что мы еще так далеко, что это не имеет значения, но вы должны действовать так, словно от этого зависит безопасность корабля.

Макс перевел дыхание.

– Да, сэр. – Он сделал движение, чтобы взять новые пластинки для камер.

Хендрикс сказал:

– Нет!

– Сэр?

– Если вы командуете вахтой, то где же ваша команда? Ногучи, помогите ему.

– Да, сэр. – Ногучи ухмыльнулся и подошел. Пока они, согнувшись, занимались первой камерой, Ногги прошептал: – Не дай ему себя заговорить. Мы устроим потрясающее шоу. А в трудных местах тебе поможет Келли.

Однако Келли не стал помогать; он исполнял роль «мальчика с таблицей» – и только, ни малейшего намека, правильно действует Макс или совсем заврался. Получив результаты наблюдений и данные от сравнения пластинок с картами, Макс не стал сам вводить задачу в компьютер. На машине работал Ногучи, а переводил числа из системы в систему Келли. Порядочно времени и уйму пота спустя лампочки на пульте перестали мигать и выдали нечто, что, как Макс надеялся, было ответом.

Доктор Хендрикс не сказал ничего, а взял те же самые пластинки и начал сравнивать их с картами, решая задачу заново, с той же самой командой. Очень скоро лампочки опять выбросили ответ; астронавигатор взял у Келли таблицы и сам перевел результат в десятичную систему.

– Отличие только в девятом знаке. Неплохо.

– Я ошибся только в девятом знаке, сэр?

– Этого я не говорил. Возможно, больше ошибся я.

На лице Макса появилась улыбка, но доктор Хендрикс нахмурился:

– А почему вы не проверили доплеровские спектры?

По хребту Макса пробежал холодок.

– Наверное, я забыл, сэр.

– Мне казалось, что вы тот самый человек, который никогда ничего не забывает.

Интуитивно – и совершенно верно – Макс догадывался, что тут разговор шел о двух совершенно разных видах памяти, однако не владел психологическим жаргоном, при помощи которого мог бы объяснить это. Один вид – забыть шляпу в ресторане, такое может случиться с каждым. Другой – это если не можешь вспомнить то, что ты когда-то знал.

Хендрикс продолжал: