Астронавт Джонс

И, если уж на то пошло, кто когда-нибудь видел или слышал, или измерял эмоции? Но, тем не менее, любовь, ненависть, страх руководили людьми, устремившимися навстречу звездам, где их настигло отчаяние. Человеческое тело, такое большое, одна невесомая мысль может заставить ходить, стеная, туда и сюда, пока такая же невидимая мысль его не остановит. Если бы только мысль с такой же легкостью могла остановить корабль в его движении по орбите! Но мысль все-таки нельзя сравнивать с магнитным полем.

Или можно?

Свобода соскочил со своего сидения, ударившись левой рукой о подголовник. Его окатила волна боли, и он вскрикнул. Киви обернулся и рявкнул:

— В чем дело?

С трудом сдерживая слезы, Свобода сказал:

— Мне кажется, я нашел выход. Я нашел выход…

— Это займет много времени? — спросил Киви, на которого сообщение Свободы, казалось, по произвело никакого впечатления.

— Мо… мо… может быть…

— Тогда забудьте об этом.

— Но клянусь Иудой в аду! — Свобода потрогал свою ключицу.

Шина, кажется, была цела. Боль отступила. Она, подобно приливу, накатывалась и снова утихала. Свобода дождался минуты, когда мысли его прояснились, и с трудом выдохнул:

— Вы можете хотя бы выслушать меня? Мы могли бы спасти и корабль тоже!

— А взамен рисковать потерять человек двадцать убитыми во время драк и мятежа? Нет.

Голова Киви была высоко поднята, лицо абсолютно бесстрастно.

— Я уже говорил вам, что трения между двумя нашими группами стали опасны. Я просто не знаю, как дождаться момента, когда остальные корабли будут разгружены, а наши баки наполнены. Потом мы сразу отправляемся! Я не проведу ни одного лишнего дня в этом проклятом Богом месте.

— Но корабль… вы говорили…

— Я знаю. Вернуться назад, потеряв корабль, — это значит сильно подпортить свою репутацию. Возможно, меня отстранят от командования. Но я не фанатик, Свобода. Вы готовы пожертвовать даже жизнью Джудит, лишь бы остаться верным своей странной философии. Но в конечном счете, что это такое, как не утверждение вашей личной бессмертной значимости? А я не хочу, чтобы люди получали травмы, а, может быть, даже и умирали во имя того, чтобы мой послужной список был безупречным. Я собираюсь доставить домой всю без исключения команду, если не весь флот. И если колонисты решат все бросить и вернуться домой — что они и сделают, как мне кажется, — тогда, клянусь небом, я окажу им эту услугу! — Вращая голубыми, прозрачными, как у слепого, глазами, Киви вдруг закричал: — Убирайтесь отсюда! Я не желаю выслушивать ваши сумасшедшие планы! Выметайтесь с мостика и оставьте меня в покое!

4

На корабле уединиться было еще сложнее, чем на Растуме. Потерпев множество неудач в своих поисках, Свобода и Джудит, наконец, перестали искать место, где они смогли бы побыть вдвоем. Членам экипажа доставляло явное удовольствие не разрешать им занять на время ту или другую секцию. Они вернулись на полубак и сели на указанную им койку за занавесками.

Время от времени их разговор прерывался громким стуком фишек о магнитный стол и невнятным бормотанием.

В полумраке тесного помещения Свобода сумел разглядеть, что глаза Джудит покраснели, а вокруг них залегли темные тени. Она была так же измотана, как и он сам. Свобода не мог помочь ей, и от этого жестоко страдал.

— Но неужели он даже не выслушал тебя? — спросила Джудит. — Я не могу этого понять.

— О, да, — вздохнул Свобода. — Он взорвался и велел мне убираться с мостика, я уже тебе говорил. Но еще до того, как мы вернулись сюда, на «Курьер», он достаточно остыл, чтобы выслушать меня, когда я на этом настоял. У меня было немного времени до этого разговора, я сделал некоторые грубые расчеты, и с их помощью сумел ему доказать, что мой план вполне мог бы сработать.

Джудит все еще не спрашивала его, что же это за план, и это было вполне в ее духе. Как большинство женщин, ее больше интересовала реальность, абстракции она оставляла мужу. Свобода часто думал о том, что она согласилась лететь на Растум не столько из-за своих идей, сколько из-за него, и, сам того не сознавая, был очень рад этому.

Джудит с недоумением спросила:

— И все-таки он отказался от твоего плана?

— Да. Он выслушал меня, согласился, что идея практична, но заявил, что она неосуществима. Когда я начал спорить, он снова вышел из себя и разорался.

— Но это так не похоже на Нильса, — пробормотала Джудит.

Лицо Свободы перекосилось.

— Разве ваши отношения так близки, что ты называешь его по имени?

— Но я думала, ты знаешь… — Джудит немного помолчала. — Нет, скорее всего, нет. Ты всегда был таким деловым, когда мы работали в лагере, и держался так холодно с ним и с другими астронавтами. Я никогда не понимала, в чем тут дело. Он был очень добр ко мне и к детям. Они с Дэйви были просто неразлучны. Он познакомил Дэйви с местным лесом, с охотничьими трюками и ловушками, которыми пользовался еще во время первой экспедиции, — Джудит потерла глаза. — Вот почему я не могу понять его теперешнего поведения.