Астронавты. Пленники Сумитры

– Прости, мальчик… впрочем, и тебе недолго тут бегать, и друзьям твоим. Скоро увидимся, – динамик зашелся хриплым смехом. Потом замолчал. – Но ты, крыса продажная, – существо повысило голос, поворачиваясь к старику, – чтоб тебе такой же железякой ржаветь! – существо помедлило, как будто подбирало слова. – Я тебя, Адольфыч, никогда не кидал, всегда с тобой честно, все как условлено, а ты меня… предал ты меня, старик! – Существо обхватило голову руками и застыло. С помятого корпуса свисали обрывки трубок и разноцветных проводов.

Тимур перевел взгляд на старика. Тот побледнел, держа электрошокер наготове. Но ничего не сказал. И тут замерший было робот развернулся и всей тушей обрушился на старика. Выбитый электрошокер ударился об пол и отлетел в сторону. Старик вскрикнул – робот обхватил его стальными конечностями, сжимал все сильнее, медленно…

Тимур огляделся. Охранник уже подбежал из аппаратной к проходу в стене, но застрял. Тимур поднырнул под рукой робота, схватил недрогнувшей рукой жужжащий шокер и ткнул им охранника куда пришлось. Посыпались искры, охранник взвизгнул и отскочил.

– Хватай Ясона! – завопил Тимур. – Бежим!

Выставив перед собой жужжащий и посверкивающий молнией приборчик, он побежал прямо на врачиху, краем глаза замечая, как Кира помогает Орландо вскинуть на плечо Ясона, как она оглядывается на растянувшегося на полу охранника, как с визгом отскакивает в сторону от люка белобрысая тетка…

Все трое перескочили через порожек и припустили вперед по коридору, туда, где в полутьме виднелись ступени ведущей из подвала лестницы.

Глава 23

Бой-Баба проснулась в темноте оттого, что затекла нога под протезом. Она сидела скрючившись, привалившись боком к податливой переборке их живой тюрьмы. Рядом всхрипывал Живых.

И тихий, осторожный скрип.

Она прислушалась. Нет, показалось. Зевнув во всю глотку, она растянулась на покачивающемся, как гамак, полу. Тишина. Она прислушалась.

Как-то уж слишком тихо.

Не хватало гудения трансформатора.

Не шевелясь, Бой-Баба переключила глаз в режим ночного видения и осторожно приподняла веко. Колыхались зеленоватые пленки под потолком. Посверкивал металлическим корпусом Живых. Дальше все пропадало во тьме. Изабеллы не было.

Неустойчиво, теряя равновесие, Бой-Баба взгромоздилась на ноги. Пол под ней качался, не пускал. Хватаясь за липнущие к стальным пальцам стенки, она перебралась на то место, где за час до того Изабелла сидела, вытянув прямые ноги, как кукла.

На полу понемногу затягивался отпечаток ее громоздкого корпуса. Бой-Баба всмотрелась в зеленоватые пятна.

– Изабелла! – шепотом позвала она. – Ты там?

В ответ зашуршало, заструилось. Ей почудился смех, как будто Троянца забавляла ее осторожность. Покачиваясь, она шагнула вперед.

– Изабелла!

Шуршание усилилось, переросло в звук переливающейся воды. Впереди колыхались пленки, загораживая дорогу. Бой-Баба медленно повернулась. Чуть в стороне завеса подалась, растянулась, повторяя форму огромного корпуса Изабеллы. Бой-Баба подошла поближе и дотронулась до льнущей к пальцам преграды. Та заколыхалась и расслоилась под руками. Подобно распахнутому зеленеющему зеву, впереди открылся проход.

Бой-Баба пошла осторожно, прислушиваясь. Но шума трансформатора роботессы было не слышно. Хотя… Какая она роботесса! Сердце астронавтки сжалось. Мозг глупой девчонки в трехметровом корпусе машины…

Бой-Баба осторожно, чтобы не повредить перепонки, пропихивала свое стальное тело сквозь узкий проход. Сколько ей было – пятнадцать, шестнадцать? Девчонка мечтала стать богатой, жить, как артистки в кино… бедная. Вот такие вечно влипнут… а матери не до нее, вокруг нищета, вон и жили они, говорит, в облезлом старом ангаре, а у подружек небось новые тряпки, электронные игрушки, то да се. Как ни старалась, не могла Бой-Баба осудить девчонку за то, что той захотелось красивой жизни. Не она первая. И вечно они потом расплачиваются за свое детское тщеславие.

Впереди блеснул свет. Бой-Баба отключила ночное видение и пошла быстрее по пружинящему покрытию, раздвигая руками скользкие перепонки. Корабль вел ее вперед по проходу, словно сам знал, куда ей надо. Бой-Баба сделала несколько шагов, и пятно света впереди оказалось сводчатым выходом в освещенный коридор.

Держась за податливую стену, она остановилась и прислушалась. Из-за поворота доносились тихие голоса. Прижимаясь к стене и стараясь дышать потише, Бой-Баба пошла на звук.

В конце коридора падала на пол широкая полоса света из сводчатого проема. Голоса доносились оттуда. Подходить ближе рискованно, но как упустить возможность узнать, что на уме у захватчиков? Два голоса – один вроде мужской, а второй… не понять толком.

Она подняла руку к уху, прислушаться, и дорогостоящий слуховой аппарат, вживленный ей в остатки черепа после аварии, послушно усилил чувствительность. Второй голос – механический, безжизненный, скрипучий. Голос Изабеллы.

– Их двое, – говорила она.

– А в отсеке консервации? – спросил второй голос – низкий и вальяжный баритон.