Астронавты. Пленники Сумитры

Бой-Баба повернулась к Живых, еле заметно покачала головой: никак. Снаружи снова раздались шаги, команды. Чем-то стучали, громыхнули об пол тяжелым предметом. Роботы. Бой-Баба резко повернулась к Изабелле:

– А бунтовать ты не пробовала? Убежать? А что, если и этих взбунтовать против хозяев? Ведь они же внутри люди?

Изабелла не шевельнулась. Заскрипел динамик:

– Вы не понимаете. Бунт роботов – такое только в кино бывает. Мы зависим от всего… от всех. Люди нас обслуживают, отлаживают, подключают аккумуляторы. Сами мы многого не можем сделать, вся информация, все чертежи и схемы у людей. Без вас мы погибнем. Поэтому мы вынуждены повиноваться… чтобы не умереть второй раз.

Ее уцелевший глаз подергивался, голова подрагивала на поврежденном кронштейне шеи.

– Роботы не пойдут против своих мучителей. Нам слишком дорога наша механическая жизнь.

Тяжело опершись Бой-Бабе на плечи, Изабелла поднялась и повернулась к заблокированному входу в контейнер. Забормотала.

– А так жить хотелось… – долетело до Бой-Бабы. Изабелла неловко опустилась на пол и замерла.

Шли минуты. Изабелла не двигалась. Снаружи зашипел ацетилено-кислородный резак. Дым от плавящегося под струей пламени металла начал наполнять контейнер. С тихим хлопком подалась одна из стоек. Живых закашлялся. Бой-Баба помогла ему подняться, и вдвоем они отступили к противоположной стене.

С треском струя из резака прошила стену и рассыпалась на полу искрами. Изабелла не двигалась. Бой-Баба подскочила к ней, попыталась сдвинуть с места. Сделала знак Живых: помоги. Осыпаемые каскадами искр, они оттащили Изабеллу подальше.

– Пустите… не хочу… умирать не хочу… – повторял динамик. Живая душа Изабеллы билась о стенки железного тела, набитого самодельными механизмами. Искрящая дуга резака медленно вычерчивала прямоугольник в покрытом пятнами ржавчины металле. Не сводя с нее глаз, Бой-Баба медленно нагнулась и подняла с пола оброненную Изабеллой штангу.

Просто так их не возьмут.

Тихий шелест послышался сквозь громкое шипение резака. Под ногами качнулся пол. Бой-Баба ухватилась за стенку и отдернула стальные пальцы: горячая. Снаружи раздались испуганные вскрики.

Очертания контейнера в полутьме исказились, поплыли. Живых ухватился за ее плечо. Вдвоем они держались друг за друга и смотрели, как растворяется в воздухе металл и сквозь него проступают очертания грузового отсека снаружи и группы отступающих людей в форме, ошалело оглядывающихся по сторонам. Их ацетиленовый резак валялся брошенный на податливом полу, и его медленно засасывало, затягивало внутрь Троянца.

Сталь контейнера таяла, оборачивалась нитями невесомой паутины. Бой-Баба протянула руку – и та прошла сквозь завесу. Пол вокруг нее расходился волнами, менял цвет. Возле спасительного проема выхода впереди замерло несколько фигур – в одной Бой-Баба узнала вальяжного старпома. Они размахивали руками, странно маленькими, и астронавтка поняла, что их тоже засасывает – увязли уже по колени.

Роботы отступили к стенам грузового отсека, замерли.

Изабелла все стояла, прижимая железные руки к угловатым, помятым вискам. Уцелевший глаз таращился в пространство. Троянец почуял ее боль, ее страх смерти и пришел своей маме на помощь.

В воздухе разлилась тончайшая вибрация, от которой заныли зубы. Все вокруг пошло кругом – высокий стрельчатый купол грузового отсека скрутился спиралью и развернулся снова, в другую сторону, раздулся поддуваемым невидимыми потоками воздуха парашютом. Бой-Баба шагнула наружу сквозь мутную слюдяную пленку, в которой растворились стенки контейнера. И замерла, оглядываясь.

Людей уже не было видно – Троянец их засосал, изолировал, как тогда ее с Живых. Но роботы подняли на нее излучатели, преграждая путь.

– Собаки вы верные, – в сердцах сказала она. – Права Изабелла – за запасной аккумулятор удавитесь.

Роботы шагнули ближе. На излучателях загорелись красные огонечки готовности.

– Что, хорошо прицелились? – рявкнула Бой-Баба. – Не промахнетесь?

Тут бы остановиться, но ее уже понесло, горячая волна залила грудь под экзоскелетом, и она пошла на роботов, прямо на дула, выкрикивая все, что накипело.

– Ну, че уставились? – она расставила руки, крутнулась на месте под бессмысленно горящими взглядами лампочек. – Мне приятно так жить? Чем я-то вас лучше? Только я – человек! Потому что сама так решила! Вот и вы – решайте!

Она остановилась оттого, что заболело ее безмолвное изуродованное горло, переводящее импульсы мозга в сигналы динамика. Роботы не шевельнулись. Дула излучателей смотрели ей в уязвимые части тела, лишенные защиты протезов.

– Снаружи я, может, и помесь Чебурашки с трансформером. Зато я внутри человек, – прохрипела она. – И вы тоже – выбирайте. Вам решать, кем жить: свободным человеком или банкой из-под пива, – она обтерла ладонью пот со лба и замерла на месте.

Роботы не двинулись.

Затем вперед шагнул один, второй. Третий. Окружили Бой-Бабу. Грубые клешни легко касались ее плеч, волос, лица. Динамики трещали – похоже, у роботов Соцразвития не было даже голоса. А каково это – жить без голоса?