Астронавты в лохмотьях. Деревянные космолеты

Достаточно размяв ногу, генерал прошел в примыкающую к спальне маленькую туалетную комнатку, повернул бракковый рычаг на стене, и из дырчатого потолка полилась вода. Горячая — и это напомнило Рисделу о том, что он не в своих спартанских апартаментах в Тромфе. Далакотт постарался прогнать неизвестно откуда взявшееся чувство вины и целиком отдался наслаждению теплом, которое проникало в тело и успокаивало мышцы.

Вытершись, он встал перед стенным зеркалом — оно состояло из двух слоев чистого стекла с разными показателями преломления — и критически осмотрел свое отражение. Возраст, конечно, сказался на некогда могучем теле, но благодаря строгой дисциплине Далакотт ничуть не ожирел; и хотя суровые черты его длинного лица заострились, седина в светлых подстриженных волосах была едва заметна, и в целом он выглядел здоровым и работоспособным.

«Еще могу служить, — подумал он. — Но выдержу, пожалуй, только год, армия уже выжала меня».

Облачаясь в неофициальное синее одеяние, он думал о предстоящем дне. Сегодня его внуку Хэлли исполняется двенадцать, и чтобы доказать, что он готов поступить в военную академию, мальчик должен выполнить ритуал — в одиночку расправиться с птертой. Это было важное событие, и Далакотт вспомнил, с какой гордостью смотрел, как проходил испытание его сын Одеран.

Военная карьера Одерана оборвалась, когда тому было тридцать три, — он погиб в воздушной катастрофе в Ялрофаке. С тех пор по торжественным дням Далакотт выполнял мучительный отцовский долг, заменяя сына.

Рисдел оделся, вышел из спальни и спустился в столовую. Там, несмотря на ранний час, уже сидела за круглым столом Конна Далакотт. Она была высокая, с приветливым лицом, но фигура ее уже начала приобретать солидность, свойственную женщинам средних лет.

— Доброе утро, Конна, — поздоровался Далакотт, отметив, что она одна. — Неужели Хэлли еще спит?

— В свое двенадцатилетие? — Конна кивнула в сторону высокого — от пола до потолка — окна, в котором была видна часть обнесенного стеной сада. — Он где-то там. Тренируется. На завтрак даже не взглянул.

— Для него сегодня великий день. Да и для всех нас тоже.

— Да. — Что-то в голосе Конны сказало Далакотту, что она еле сдерживается. — Чудесный день.

— Я знаю, ты огорчена, — мягко сказал он, — но Одеран хотел бы, чтобы мы провели этот день как можно лучше. Ради Хэлли.

Не ответив, Конна спокойно улыбнулась.

— Ты по-прежнему ешь на завтрак только кашу? — спросила она. — Может быть, соблазнишься и съешь немного белой рыбы? А еще есть сосиски, пирог с фаршем…

— Я слишком долго прожил на рационе рядового, — запротестовал он, согласившись ограничиться светской беседой.

Все десять лет после смерти Одерана Конна вела хозяйство и твердо строила свою жизнь без помощи генерала Далакотта, и с его стороны было бы нетактично давать ей советы в такой день.

— Ладно, — сказала она и, открыв одно из блюд, стала накладывать ему в тарелку. — Но на обеде малой ночью никакого солдатского рациона тебе не будет.

— Принято.

Пока Далакотт обменивался любезностями с невесткой и ел слегка подсоленную кашу, в его голове вихрем проносились воспоминания, и как часто случалось в последнее время, мысли о сыне, которого он потерял, вызвали мысли о другом сыне, которого он так и не признал.

Оглядываясь на свою жизнь, генерал вновь раздумывал, каким образом получалось, что он считал незначительными события, которые потом оказывались главными поворотными пунктами в его судьбе.

Если бы давным-давно его не застали врасплох в небольшой схватке в Ялрофаке, он не получил бы серьезного ранения в ногу. А в результате его направили на отдых в тихую провинцию Редант, и там во время прогулки вдоль реки Бес-Ундар он случайно нашел очень странный предмет — генерал никогда не видел ничего похожего. Он подобрал его и с тех пор повсюду носил с собой.

Рисдел владел этим предметом уже около года, когда в одно из редких посещений столицы внезапно решился и понес его в поселок ученых на Зеленую Гору, чтобы выяснить, нельзя ли объяснить странные свойства вещицы. О предмете он не узнал ничего, зато многое узнал о себе.

Как человек, посвятивший себя военной карьере, он взял постоянную жену чуть ли не из долга перед государством, чтобы она обслуживала его между кампаниями. Отношения у них с Ториэйн сложились ровные, теплые, даже дружеские, и он считал, что иначе и не бывает. До того дня, когда он въехал в сад перед Квадратным Домом и увидел Эйфу Маракайн. Встреча с молодой и стройной хозяйкой была подобна смешению зеленых и пурпурных энергетических кристаллов и завершилась она взрывом бурной страсти и восторга, а затем обернулась немыслимой болью. Он бы ни за что не поверил, что можно так страдать, пока сам не испытал этого…

— Дедушка! Экипаж приехал! — В высокое окно постучал Хэлли. — Можем ехать на гору.

— Иду, иду. — Далакотт помахал светловолосому мальчику, который так и подпрыгивал от возбуждения. Крепкий паренек, хорошего роста, и вполне способен управиться с полноразмерными птертобойками, висящими у него на поясе.