Астроном

Матросы прыгнули вслед, принялись нырять, хватая за волосы тех, кто еще не успел погрузиться достаточно глубоко. Спустили лодку, затолкали в нее блюющих утопленников. Немногих, совсем немногих и среди них – моего Исая.

Его рассказ подвигнул меня на размышление о сути божественного. Я приказал вынести на балкон ванну, наполнить ее горячей водой, и, разглядывая величественный вид на город, раскрывающийся с Яникульского холма, провел в ней несколько счастливых часов. Рабы постоянно меняли воду, поддерживая ее в состоянии приятном для тела, а Исай подносил кубок со старым фалернским вином, разбавляя его двумя ложками снега. Клянусь всеми святынями Рима, это были не самые плохие часы в моей жизни!

Тяга к божественному есть часть человеческого характера. Так уж мы устроены, от простого крестьянина до императора. Каждый хочет верить, что не все зависит только от людских желаний, что в сумятице жизни существуют некие законы, высшие правила. Разница между дикарями и цивилизованными странами состоит в том, как перевести это тягу к божественному на язык культуры. Примитивные народы придумывают себе жестокое, беспощадное божество, превращающее людей в рабов. Наши, римские боги, больше похожи на друзей, продолжение человека. Как и мы, они гневаются, любят, ссорятся, пьют вино. Они понятны нам, подобно тому, как мы понятны им. С такими богами легко жить: они радуются нашим радостям и помогают в минуты печали.

Народ Исая выбрал себе сурового, требовательного владыку. Бедный мальчик! Вся его жизнь могла пойти по куда более счастливой дороге, но он предпочел стезю мучений и страдания.

Когда мне показалось, что мальчишка достаточно привык, я попробовал приласкать его во время массажа. Он бросился в сторону, словно в его руке оказалась не самая нежная часть моего тела, а гадюка. Я был милостив и добр, вместо того, чтобы выпороть негодного раба, сделал вид, будто ничего не произошло.

Спустя неделю мне понадобилось отправиться по делам в Мессину. Уезжая, я приказал управляющему отыскать какую-либо провинность в поведении Исая и отправить его на чистку скотного двора.

– Пусть обхаживает коров, – сказал, – если не хочет ухаживать за своим господином. Держи его при навозе до моего возвращения.