Асцендент. Продолжение истории дивергента

– К монорельсу. Каждую ночь отсюда отправляют поезд с товарами для секторов. Если успеем, у нас есть шанс скрыться. В бараке началось какое-то движение, но мы уже успели отползти на достаточное расстояние. Нас укрывала практически беспросветная ночь. Я даже лица Гасиона не видела, так что издалека нас не заметить. Гасион ковылял, как беременная трехсотлетняя черепаха из проекции Канзы. Я несколько раз подавляла в себе малодушное желание оставить его и побежать.

Вдалеке показалась площадь. На ней сейчас было не меньше народа, чем днем. Кто-то что-то кричал, махал руками, бежал с коробками. Голоса здесь у всех какие-то чересчур резкие и неприятные. На деревянной платформе перед оскорбительно современным для здешних мест поездом стоял сосредоточенно всматривающийся вдаль Кроцелл. Рядом стояла Алиса и что-то говорила. Размахиваний руками Кроцелл не заметил, тогда пришлось крикнуть. Он услышал и стал озираться по сторонам. Заметив нас, он что-то сказал Алисе и спрыгнул с платформы на ступеньки. Как мощный Кроцелл умудряется быть таким ловким, для меня это всегда оставалось загадкой.

– Так, если мы тебя здесь оставим, нам там головы пооткусывают, – пропыхтел Кроцелл, закидывая руку Гасиона через плечо. Второй рукой Бал опирался на меня. Дело задвигалось быстрее. Лестница нас немного затормозила, но все-таки удалось доползти к платформе до звука тревожной сирены. Отвратительный низкочастотный вой заполонил собой все. У меня даже в глазах от него двоиться стало.

– Нужно продержаться еще минуту, – сообщил Кроцелл, бросая на Гасиона в салон монорельса. В дверь начали ломиться. Полностью герметичный поезд изнутри не имел окон. Мне удалось заметить две двери: одна для грузов, сделанная по принципу багажников в автомобилях. Она была закрыта. Вторая дверь предназначалась для людей, и вот в нее пытались вломиться. Двое наших пытались ее удержать, но через мгновение их отбросило назад. Кроцелл вытолкнул на платформу двоих, а третий все-таки ворвался в поезд. На что он рассчитывал? Внутри два десятка озлобленных и потерявших надежду людей, они же его растерзают. Только я об этом подумала, как Андрас выкинул за шкирку несчастного. Последнее, что удалось заметить: парень из военного сектора с грохотом падает назад на платформу.

Монорельс с шумом тронулся с места. Все, кто стоял, моментально попадали. Поезд за считанные доли секунды набирал бешеную скорость.

– Он может разгоняться до четырехсот километров в час, – гордо сообщила Анни. Ее глаза буквально горели от возбуждения. Она обожала технику.

Беспилотный поезд, двигающийся без помощи колес, исключительно на силе магнитного притяжения. Даже для нас с Анни, детей производственного сектора, он казался чем-то ирреальным и прекрасным. Надо же. Такой поезд должен был ежедневно останавливаться в моем секторе и на моем уровне.

Нас окружали какие-то коробки, но места в поезде оказалось все-таки достаточно, для… Я снова и снова пересчитывала всех собравшихся в надежде на то, что просто на время забыла арифметику. На самом же деле я забыла людей.

– Где Ами, Пеймон, Марбас…

– …Велефор и Ориас, – закончил за меня Андрас. – Они остались. Ами ослепла и перешла в последнюю стадию. Остальные были на грани. Помнится, кто-то говорил, что ему плевать, кто выживет, а кто нет, – хмыкнул он.

– Никто не выживет, – пробормотал Канза, смотря куда-то в стену.

В памяти всплыло лицо Ами, когда мы ехали к границе. Она тогда поблагодарила меня за то, что я фактически ее убила. По первому закону Крэй нельзя переживать за всех. Ничего, кроме грусти, я не испытывала. Их никто не запомнит, не узнает и даже не похоронит. Вот это осознавать было невыносимо.

– Как же хочется, чтобы это был тест, – прошептала я, откидываясь к стене.

– В каком-то смысле все в жизни тест, и все всегда заканчивается поражением, – удивительно спокойно заявил Кроцелл. Они не хотели вспоминать тех, кого мы больше никогда не увидим. Они слишком хотели жить дальше.

– Сейчас все силы военных будут направлены в химический сектор. Нас там ждут с распростертыми объятиями. И здесь мы уже не выпутаемся, – хмуро сообщила я Кроцеллу, так нежно обнимающему сейчас Алису.

– Нужно найти способ отвлечь их внимание, – сказал Гасион. Он тоже сидел, прислонившись к стене. Лицо его сейчас не выражало ничего, кроме тупой сосредоточенности на боли то ли в ноге, то ли в голове. Кроцелл посмотрел на него с жалостью. Бал поморщился. Если боль еще можно было вынести, то вот жалость Кроцелла была явным перебором. Как можно осторожнее я вытянула из его рук свою ладонь и посмотрела на него в упор. Он удивленно вскинул брови. Накрыв его ладонь, я сказала:

– Боль в ноге настолько невыносима, что вокруг больше нет ничего. Никакая другая боль не способна пробиться через твою полностью искалеченную конечность, – слишком серьезно сообщила я и похлопала его по плечу. – Теперь будет передышка.

– Голова прошла, – удивленно сообщил Гасион.

– Хоть чему-то успела научиться за эти месяцы. К сожалению, военные на такое точно не купятся, – вздохнула я, снова пододвигаясь к Гасиону.