Асы и пропаганда

Первый боевой вылет был на передний край в районе Ухты. То ли шестерка, то ли восьмерка Ил-2 (не помню точно), в парах. Какое впечатление от первого вылета? Я откровенно скажу, что я не видел ничего. Я не видел окопов, не видел целей. Вот, говорят, передняя линия. Так это она на карте линия, а так, на земле, попробуй разгляди. Если у тебя не набит глаз, ты ее просто не разглядишь. Будешь видеть только непонятные ямы да холмы. Нет, потом, с опытом, я уже все стал видеть очень хорошо. И окопы, и блиндажи, и зенитные орудия, дороги, машины, все вплоть до самых мелких подробностей. А этот вылет я сделал «по командиру». Он бомболюки открыл, я тут же открыл, он пикирует и я рядом с ним, он бомбы бросает — я тоже бросаю. Он огонь из пушек открыл — я подошел к нему почти вплотную и стал бить туда же, куда и командир. Все трассы в ту же точку. Вот так прошел у меня первый боевой вылет. Прилетели к себе на аэродром, задание выполнили, командир полка меня поблагодарил за то, что я так хорошо держался»

То есть к началу войны с Советским Союзом инструкторы пытались научить Руделя элементарному — держаться в строю, не упускать из виду хвост ведущего самолета, иначе, вывалившись из строя, он в него не сможет вернуться и будет сбит. Однако то, чему Рудель, в отличие от Пунева и Рябушко, выучился, можно понять из эпизода лета 1941 года. Рудель вспоминает о характерном полете, ведущим в котором был капитан Штеен (Стин, в переводе Ковалева), а Рудель должен был держаться у хвоста его самолета.

«Когда мы приближаемся к цели, на горизонте встает черная грозовая стена. Перед целью она или за ней? Я вижу, как Стин изучает свою карту, и сейчас мы летим через густое облако — часового грозового фронта.