Асы нелегальной разведки

Такая легенда, по мнению разведчика, позволила бы обратиться за защитой в советское посольство, поскольку он мог претендовать на советское гражданство. А это, как он считал, будет сигналом для Центра о его аресте.

Через некоторое время «Марк» сообщил следователям, что готов рассказать о себе, и подготовил письменное обращение в советское посольство. Интенсивные допросы продолжались целый месяц. Следователи ФБР всё время старались любыми способами склонить разведчика к сотрудничеству с контрразведкой. Убедившись, что «Марк» не пойдёт на предательство, поставили его в известность, что передают дело в судебные инстанции, что после этого хода назад уже не будет и что его ожидает длительный срок заключения, а возможно, и смертная казнь. Бумагу в посольство согласились направить, но скептически заявили: «Вы теперь КГБ не нужны, они постараются откреститься от вас».

В реальности с обращением в посольство произошло то, чем пугали агенты ФБР. Ответ был таков: «Рудольф Иванович Абель посольству не известен, и в числе советских граждан не числится».

Вместе с тем факт обращения арестованного в советское посольство лишил ФБР возможности предпринимать какие-либо шаги оперативного характера, полагая, что советская разведка уже осведомлена об аресте её сотрудника.

…Условия содержания в тюрьмах – нью-йоркской окружной и федеральной исправительной в г. Атланта – были тяжёлые, – рассказывал Р. Абель. Состав заключенных был разным, но преобладали уголовники. Ссоры и драки, употребление наркотиков, которые непонятно как доставлялись в тюремные помещения, отравляли обстановку, делали её невыносимой для большинства заключенных.

Вильям Генрихович провёл в таких условиях четыре с лишним года, но ни разу не пожаловался на плохое содержание. Он обладал способностью находить себе занятие в любой обстановке. Его ум находился всегда в постоянном поиске увлекавших его идей. То он занимался решением математических задач, то составлением кроссвордов. На уголовников Вилли никогда не жаловался адвокату. Он умел находить с ними общий язык. Одного из них он обучал французскому языку.

Но спецслужбы не оставляли в покое разведчика. С одной стороны, они действовали через администрацию тюрьмы, с другой – через самого адвоката. Донован профессионально и добросовестно выполнял обязанности защитника, но никогда не упускал возможности в критических ситуациях напомнить, что подзащитный упускает свой шанс, отказываясь от сотрудничества с американскими спецслужбами. Иногда такие беседы принимали форму нажима. Но каждый раз нелегал отвергал эти домогательства, действуя при этом с большим достоинством и тактом.

Мероприятия по вызволению Фишера из американской тюрьмы были начаты в октябре 1957 года. Сотрудники центрального аппарата внешней разведки старались подобрать оптимальный вариант, который позволил бы начать переговоры с американцами.

Важным моментом был подбор подходящего кандидата или кандидатов для обмена. Американцы скептически относились к тому, что в СССР найдётся равнозначный кандидат.

Итальянский журнал «Темпо» в феврале – марте 1958 года поместил интервью своего корреспондента с заместителем генерального прокурора США Томпкинсом, который следующим образом охарактеризовал положение: «Это был противник большого масштаба, гений в своей профессии, – отметил он. – В течение десяти лет он смог не только прожить незамеченным и не обратить на себя внимание, не вызвать к себе подозрения, но сумел даже приобрести симпатии к себе и установить много дружеских связей. Это, несомненно, наиболее важный и самый способный советский агент, который когда-либо попадал в наши руки с 1917 года. В своей профессии – это исключительный человек во всех отношениях. Арест Абеля – дело большого значения. Для подготовки агента с такими способностями требуются годы и годы, может быть, десять лет, а может быть, двадцать. Его сила воли и выдержка таковы, что если бы мне пришлось написать учебник о поведении секретного агента, я не мог бы посоветовать ничего другого, как имитировать Абеля. Это человек, пожертвовавший всем ради выполнения своей миссии, который полностью перевоплотился в свою роль. Для русских он, несомненно, незаменим. Поэтому я не думаю, чтобы он был обменен на кого-нибудь, поскольку тем самым мы преподнесли бы русским огромный подарок».

В ходе судебного процесса по делу разведчика-нелегала Вильяма Фишера его защищал американский адвокат, высочайший профессионал Джеймс Донован. Чисто по-человечески между ними сложились, можно сказать, неплохие отношения.

Характеризуя Р. Абеля, адвокат Дж. Донован сказал, в частности, следующее:

«Абель – культурный человек, великолепно подготовленный как для той работы, которой он занимался, так и для любой другой. Он свободно говорил по-английски, прекрасно ориентировался в американских идиоматических выражениях, знал ещё пять языков, имел специальность инженера-электронщика, был знаком с химией и ядерной физикой. Рудольф Абель – человек, обладающий чувством юмора. Как личность его просто нельзя не любить…»