Асы нелегальной разведки

Первые недели Григулевич жил на квартире Теодоро Штейна, с которым познакомился в Париже в 1934 году, когда учился на высших курсах в Сорбоне. Иосиф жадно впитывал свежие впечатления, старался понять, куда движется Аргентина в столь непростое время.

Новая страна — новый псевдоним: Иосиф стал «Артуром». «Возьмёшь паузу в Аргентине, — сказал ему на прощание “Том”. — Пусть ищейки потеряют твой след, утихнет шум погони. Будь уверен, о Троцком скоро забудут. Грядут другие события. Поэтому не расслабляйся. Курортная жизнь не для разведчиков. Помни: перед тобой стоит задача легализации. Надо нормализовать ситуацию с документами, создать приличную “крышу”. Центр напомнит о себе в самый неожиданный момент. Так всегда бывает, ты ведь знаешь».

Григулевич прибыл в Аргентину по чилийскому паспорту. В соответствии с иммиграционными законами прибывший должен был сдать паспорт местным властям. Возвратить документ владельцу должны были накануне выезда из страны.

В Аргентине, которой правили военные, находиться в положении «беспаспортного» было крайне опасно. «Адресок», где могут помочь с легализацией, Иосифу подсказал старый друг-товарищ Моисей Тофф, который считал необходимым помогать в беде всем евреям, каких бы политических взглядов они ни придерживались.

Через неделю Моисей свёл Иосифа с представителем еврейского благотворительного общества Давидом Гольдманом. У этого мага по части документирования было всё «схвачено» в провинции Чако — это на границе с Парагваем. Когда все вопросы были согласованы, Гольдман произнёс: «На все расходы потребуется около 600 долларов. Половину ты в вручишь мне сейчас, в качестве гонорара. Остальные можно будет отдать позже. Имеешь такие средства?»

Иосиф вытащил банкноты из новенького кожаного бумажника. Вручая доллары, он всем своим видом давал понять, что расстаётся с ними с кровью сердца. Про себя нелегал подумал, что у брата по крови мог бы взять и подешевле…

Два месяца спустя Гольдман сообщил, что суд вынес положительное решение. Иосиф встретился с ним в Чако, где принял присягу как полноценный аргентинец. Ему вручили натурализационную книжку, а потом и военный билет, без которого мужчине в Аргентине невозможно получить удостоверение личности. Имея на руках эти документы и справку о благонадёжности, можно было оформлять заграничный паспорт и ехать в любую страну мира. «Правда, — писал Григулевич, — за получение документов мне пришлось заплатить всем участникам процедуры посвящения меня в аргентинца. Адвокату я подарил швейцарские часы, прокурору — бинокль и позолоченный хронометр для ипподрома, свидетелям вручил по двадцать долларов. Даже швейцар в суде нажился на мне: в самый ответственный момент он, подлец эдакий, спрятал моё дело. Чтобы он “нашёл” его, мне снова пришлось залезать в свой кошелёк»…

Год спустя бизнесу Гольдмана пришёл конец. Фашистская газета «Паиперо» опубликовала разоблачающую статью, в которой суд в Чако обвинялся в деятельности, подрывающей безопасность государства: «Сионисты платят большие деньги, чтобы стать аргентинцами». Началось следствие, которое постепенно привело к ещё более скандальным разоблачениям, связанным с поголовной коррупцией властей во главе с самим губернатором. Контрабанда, дома терпимости, торговля наркотиками, подпольные казино, преследование журналистов — все пороки аргентинской жизни разом проявились в Чако.

Возвращаясь из Чако с новенькими документами, Иосиф сошёл на станции Ла-Кларита, чтобы повидать отца. Эта встреча больше расстроила, чем порадовала его. Отец заметно сдал: волочит правую ногу, у него нарушена речь… Иосиф потом принял меры, чтобы переселить отца поближе к столице.

Став полноправным аргентинцем, Иосиф начал налаживать деловое прикрытие. В компаньоны выбрал себе Теодоро Штейна, который должен был стать «безупречной витриной» дела (нелегалу не стоило особо светиться в стране). Вместе они создали небольшой завод «Т. Штейн и Кº». Но дела у них шли не совсем ладно, и позднее Григулевич закрыл дело.

Для наведения справок о некоторых друзьях из интербригад Григулевич в феврале 1941 года навестил писателя Кордобу Итурбуру, с которым познакомился в Испании. В ходе разговора с ним Иосиф заметил, что писателю не нравилось то, что творилось в стране. «Нацисты наступают, — то и дело повторял он. — Наши аргентинские генералы окончательно обезумели. Они скоро заставят нас приветствовать друг друга возгласом “Хайль Гитлер!” И пошлют в Европу, чтобы помочь фашистам не говяжьей тушенкой, а пушечным мясом…»

Шумиха вокруг Сикейроса затихла так же быстро, как и началась. Ещё бы — у журналистов появилась новая тема! Гитлер разорвал пакт о ненападении с Москвой и двинул свои армии на Восток. Вторая мировая война набирала всё новые обороты.

В конце июня 1941 года на имя Григулевича поступило, возможно, самое главное послание в его жизни, письмо с тайнописным предписанием Центра: «Вы назначаетесь… Примите меры по налаживанию…»