Асы немецкой авиации

Во второй половине января 1941 года нас послали в Ле Ман и Шербур на северо-западе Франции, но там мы пробыли, пока в апреле 1941 года не началась война с Югославией. Мы не встретили вражеских самолетов. Нашей задачей была штурмовка наземных целей и разведка, что было совершенно неинтересно для летчика-истребителя. Однако я слышал от летчиков, что они столкнулись с парой «мессершмиттов», пилотируемых противником. Перед войной Германия продала несколько самолетов старой модели Ме-109Е-3. Они не имели протектированных баков и бронеспинки сиденья, а потому стали легкой добычей.

После разгрома Югославии мы передали наши истребители частям, продолжавшим бои в Греции и на Крите. II./JG-54 поездом отправилась на авиабазу Штольп Рейц на северо-востоке Германии, где мы получили Ме-109F. Я получил звание капитана и стал командиром группы. Мне подчинялись отличные летчики, такие, как Ханс Филипп. Это был герой, как и Вальтер Новотны, который позднее получил Бриллианты.

До того, как принять JG-52, я вместе с JG-54 более года сражался под Ленинградом – с момента вторжения в Россию 22 июня 1941 года до 1 октября 1942 года, когда я получил звание майора и принял новую эскадру у Губертуса фон Бонина на южном участке фронта. Там я снова встретил Штайнхофа, увидел Крупински и Ралля и многих других летчиков, ставших великими асами. Немного позднее к нам присоединился Эрих Хартман. Штайнхоф, Граф, Ралль и Крупински служили в JG-52 во время битв за Францию и Англию. Там также был Илефельд. Он и Штайнхоф рассказали мне о Марселе, с которым служили. Ну а затем Марсель стал знаменитостью, наверное, самым известным пилотом Германии.

Я бы назвал Ленинградский фронт довольно спокойным, так как нам не приходилось мотаться с одной базы на другую, чтобы решать оперативные задачи. Однако на юге война развивалась динамично. Сначала мы перелетели из Харькова в район Сталинграда, затем в предгорья Кавказа и к Черному морю. Моя база находилась возле Каспийского моря. Мы были чем-то вроде пожарной бригады, так как фронт быстро двигался взад и вперед, и нас ждали в любом месте, где начинало полыхать. Мы должны были тушить пожары. За два года службы командиром JG-52 мы переменили 47 различных аэродромов.

Между боями с англичанами и русскими имелась большая разница. Я думаю, первой и самой главной вещью был психологический фактор. Англичане были честным народом и действовали согласно правилам войны в рамках Женевской и Гаагской конвенций, особенно в плане обращения с пленными, взаимодействия с международной организаций Красного Креста и так далее. Но в войне с Советами ты никогда не знал, останешься ли в живых, если тебя собьют за линией фронта. История показала, что русские не соблюдают никаких правил и даже не намерены по-человечески обращаться с чужими солдатами.

Да, следует добавить, что опытные русские летчики, которые были хорошо подготовлены в мирное время, погибли в первые три месяца войны. Те, кто остался, летали на устаревших самолетах, таких как СБ-2 Туполева, который мы называли «Бомбардировщиком Мартин», ДБ-3 Ильюшина, а также на старых истребителях Поликарпова И-15 и И-16. Они вообще не использовали никакой тактики. Далее, русским не хватало летной подготовки и боевого опыта, которые англичане приобрели в первые месяцы войны. Русские не могли выдержать затяжного маневренного боя – «собачьей свалки» – в отличие от англичан. Однако позднее в ходе войны появилось новое поколение русских пилотов, летающих на прекрасных самолетах русских конструкторов. Лучшие русские пилоты были сведены в гвардейские полки, которые сбили много немецких самолетов.

Из моей тысячи с лишним вылетов я могу достаточно четко вспомнить лишь несколько встреч с русскими пилотами. Наиболее яркими в памяти остаются бои с гвардейцами. На юге мы обычно летали большими группами. Мы держали в воздухе до 50 Ме-109 из двух групп, чтобы перехватывать русские бомбардировщики, пытавшиеся атаковать наши войска. Мы столкнулись с соединением из примерно 20 бомбардировщиков и 50 истребителей. Мы сменили группу FW-190, которые первыми атаковали бомбардировщики. Теперь нашей задачей было атаковать их на обратном пути к базе.

Я повел свою эскадрилью прямо на звено Яков, а чуть позже далеко внизу мы увидели большое число ЛагГГов и Пе-2, направляющиеся на восток. Бой получился просто невероятным. Буквально через пару минут вниз падал десяток вражеских самолетов, по всему небу мелькали парашюты. Я сбил одного, и пилот выпрыгнул, но в него тут же врезался ведомый. Пропеллер разорвал тело на куски, и ведомому тоже пришлось выпрыгивать. Теперь уже мне пришлось отворачивать, чтобы не врезаться в человека, как сделал и Крупински, державшийся слева от меня.