Ataashi Asaara (СИ)

Однажды, подкараулив ее после тренировки, Асаара показала на кожаную тетрадь, которую Калах носила с собой, и попросила дать ей. Пожав плечами, гномка протянула ей тетрадь и стальное перо. Асаара написала, старательно выводя буквы:

«Ты спишь с женщинами?»

Калах рассмеялась — из ее рта даже вырвался какой-то звук — и написала следом:

«А что, у вас так не делают? То-то я смотрю, у тебя были очень удивленные глаза. Неужели не понравилось?»

«Нравится. Хочу еще. И хочу говорить».

Гномка смерила ее многозначительным взглядом.

«Для того, чтобы трахаться, слова не нужны. Но если хочешь что-то спросить, валяй. Ты вообще любопытная, как я посмотрю».

Слово «любопытный» было не самой лестной характеристикой для Кунари. Впрочем, Асаара уже не могла назвать себя Кунари. Ей, наверное, было позволено любопытствовать.

«Никогда не знала гномов. Только ты и Огрен. Он любит войну и пить. Ты любишь войну и секс. Все гномы такие?»

Калах снова разразилась смехом. Взгляд, которым она затем смерила Асаару, был очень снисходительным — но не осуждающим.

«А ты смешная. Все кунари такие смешные?»

Асаара непонимающе пожала плечами. Что смешного было в ее вопросе? Или гномка просто издевается над ней?

«Ты не ответила на мой вопрос».

«Ты упорная. Мне это нравится. — Калах улыбнулась. — Но говорить о гномах с тобой глупо. Ты никогда не видела Орзаммара, не знаешь, чем мы живем. Этого не понять ни по книгам, ни по рассказам. В одном ты права: гномы любят сражаться. Разве у кунари не так?»

«Сражаться, только если необходимо. Убивать — тратить жизнь. Неразумно».

«Какая странная у вас логика. Прямо как у Серых Стражей. Эти тоже любую падаль к себе примут и все что угодно простят, лишь бы добром не разбрасываться».

Асаара удивленно посмотрела на нее. Неужели Калах говорит о ней? Это она — падаль? Это ее не стоило принимать?

«Про кого ты говоришь?»

«Да про кого угодно. Веланна, например, угрожала убить бывшего Командора и этого, который сейчас — и ничего, ее приняли. Натаниэль попался на краже в крепости Стражей — и ничего, его приняли. Мне много чем угрожали — и ничего, я все еще жива. Стражи только запугивать горазды, а так примут кого угодно и будут терпеть до конца его жизни».

Асаара поджала губу. Стражи будут терпеть ее до конца жизни. Это звучало как обвинение — и было правдой. Даже если она то и дело будет ошибаться, Стражи все равно будут ее терпеть, даже себе во вред…

Видя ее замешательство, Калах приписала:

«А, ты думаешь, я про тебя? Расслабься. У тебя хороший язычок и грудь что надо. Руки, правда, не слишком умелые, но это придет. Да и мужчинам ты, похоже, нравишься. Жаль, что ни у кого из них не хватило ума за тобой приударить».

«За что ударить?»

Гномка тяжело вздохнула.

«Не ударить, а приударить. Начать ухаживать. Переспать с тобой. Это ты понимаешь?»

«Думала, Стражам нельзя спать друг с другом. Здесь многие друг другу кадан».

Калах непонимающе воззрилась на нее и написала:

«Я не понимаю кунарийских словечек. Давай-ка без них».

«Кадан — друг, сердце. Очень дорогой, о ком заботишься».

«И что теперь, налево не ходить? Я думала, это только у эльфов такая придурь».

«Как это — налево?»

Гномка махнула рукой, снова усмехнувшись. Затем вдруг потрепала по руке Асаару. Та недоуменно уставилась на нее.

«Ох, ну и глазищи у тебя. Почти как у эльфов, только лучше. Мой покойный кузен за такую, как ты, половину всех богатств Дома отдал бы… Хорошо, что мне не надо тебя с ним делить».

«Я принадлежу Серым Стражам, — уточнила Асаара, — только им».

Калах улыбнулась, глянув на нее с хитрецой.

«Сегодня ночью ты будешь принадлежать мне, так и знай».

Как только Асаара успела это прочесть, гномка захлопнула тетрадь и, подхватив перо, с улыбкой удалилась. Асаара осталась стоять на месте, непонимающе глядя ей вслед.

Калах назвала ее… красивой? До того тело Асаары никто никогда не хвалил: по меркам кунари она была самой обычной, ничего особенного. Гномке же она явно пришлась по вкусу. Вот только теперь, наученная Командором, Асаара подумала: Калах отнеслась к ней как к вещи. Как к орудию. Так же, как ее воспринимали Кунари. Но Стражи не считали каждого воина антаама орудием: Командор говорил, что каждый из них — личность, каждый достоин уважения и каждый может делать выбор. Не похоже, чтобы Калах предоставила ей хоть какой-то выбор.

Асаара задумалась. Неужели Калах просто хочет быть ее новым арвараадом? Конечно, прежний арвараад вел себя иначе, но он тоже считал ее лишь орудием — и порой помогал ей снять напряжение. Иногда снимал собственное, однажды даже против ее согласия, как она понимала теперь. И он тоже не объяснял, почему поступал так или иначе. Но Асаара знала, как ему надо поступать. Что творится в голове у Калах, она не понимала. Одно, пожалуй, было ясно: гномка не считает ее своим кадан. Значит, согласно южным традициям, и любви к ней никакой не испытывает. Всего лишь хочет заняться сексом.

«Я ей не тамассран. Я не хочу быть просто для секса — и не обязана. Не такое у меня предназначение».