Атака из зазеркалья

Пару минут мы оба молчали. Самохин, опершись локтями о стол, смотрел в окно невидящими глазами. На сердце у меня скребли кошки. Жизнь, совсем недавно игравшая всеми цветами радуги, казалась теперь тоскливо-серой и... зловещей!

– Иди, дружище, – молвил наконец Андрей. – Дискету лучше схорони не дома. Мало ли чего! И еще, по дороге тщательно проверяйся. За тобой может увязаться «хвост». Когда мы ехали сюда, его вроде бы не было, но... чем черт не шутит!

– Ты думаешь, онидогадываются? – спросил я.

– Наверняка! Подобная скачка сверхсекретной информации не могла пройти бесследно. Ну ладно, до завтра и... будь осторожен! – Андрей протянул мне на прощание горячую, твердую ладонь и проводил до входной двери.

Спустившись пешком по лестнице, я вышел из дома. На улице уже стемнело, а метель прекратилась. Выпавший за день обильный снег сверкал разноцветными искрами в свете уличных фонарей и бесчисленных неоновых вывесок. (Андрюхин подъезд выходил не во двор, а прямо на оживленный проспект Космонавтов.) По широкой проезжей части катил, воняя выхлопными газами, поток машин. На пешеходных дорожках теснились густые массы людей. Разного пола и возраста. В разном настроении. Голоса прохожих вкупе с производимым автомобилями шумом образовывали слитный, неразборчивый гул. В общем – эдакий живой водоворот! И тем не менее слежку я обнаружил сразу. Сперва инстинктивно почувствовал, потом разглядел воочию. «Топтун» оказался молодым человеком: среднего роста, среднего телосложения, в неброской одежде, с размытыми, незапоминающимися чертами лица. Такие специально отобранные и обученные типы умеют бесследно растворяться в любой толпе. Пусть даже в совсем жиденькой. А ежели толпы вовсе нет, то они и деревом в лесу прикинутся, и со стеной дома сольются, и детскими качелями в парке притворятся. (Насчет последнего я, правда, немного преувеличил.) Так или иначе, но обычный среднестатистический гражданин никогда «топтуна» не вычислит. Однако я недаром прослужил несколько лет в ФСБ. О методах ведения слежки я знал отнюдь не понаслышке. Сам, чего греха таить, не раз пользовался похожими приемчиками. Кроме того, мне помогла обострившаяся до предела подозрительность. Выдавали «топтуна» глаза: цепкие, холодные, напоминающие прицел снайперской винтовки. «Проведет до метро, а там «передаст» другому, которого я могу уже не засечь. Второй – третьему и так далее. Они, несомненно, знают, что я прибыл сюда общественным транспортом и им же буду возвращаться обратно. По всему маршруту заблаговременно расставлены ихлюди. Значит, нужно срываться с крючка здесь!» – вихрем пронеслось в голове. Прикурив сигарету, я неторопливо двинулся прямо по улице, миновал трамвайную остановку, прошел еще метров тридцать, притворился, будто завязываю шнурок на ботинке, и украдкой посмотрел назад. «Топтун» держался шагах в пятнадцати от меня. На блеклой физиономии читалась некоторая растерянность. «Ага!!! ониявно не ожидали подобного поворота событий. И теперь гадают: то ли «пасомый» учуял за собой «хвост», то ли просто решил прогуляться. Подмены на данном участке у нихкак пить дать нет. Ну и чудненько! Поиграем в кошки-мышки!»

Этот район я знал достаточно хорошо, поскольку в юношеские годы прожил тут несколько месяцев у ныне покойной бабушки, когда отец с матерью уехали в длительную загранкомандировку. Отстроенный в пятидесятые годы двадцатого столетия, он изобиловал проходными дворами, глухими закоулками и темными подворотнями. Большинство жилых домов имели по два входа в каждом подъезде – парадный и «черный». Чердаки с подвалами если и запирались, то на примитивные навесные замки, легко открываемые обычной булавкой. Как и двенадцать лет назад, район считается непрестижным. «Новые русские» воротили от него носы, а посему о милицейских постах в подъездах или консьержках аборигены и слыхом не слыхивали. Кроме того, некоторые из подвалов сообщались с подземными городскими коммуникациями. Короче – лучше места для спрыгивания с крючка не придумаешь! Разогнувшись, я ленивой походкой направился дальше. Молодой человек неотступно следовал по пятам. Часы показывали восемнадцать ноль три. С неба вновь посыпался мелкий снег. Но не колючий, как днем, а мягкий, пушистый. Из расположенных вдоль дороги дешевеньких кафе доносились обрывки музыки. Удалившись от Андрюхиного дома примерно на полкилометра, я вдруг резко свернул в знакомую подворотню, пробежал с десяток метров и спрятался за объемистым старым деревом, росшим на краю маленького пустынного дворика. Позабыв об осторожности, мой преследователь рванул следом и остановился в двух шагах от меня, злобно озираясь по сторонам.

– Приветик! – улыбнулся я, выходя из укрытия. – Никак заблудился, мил-человек? Или потерял чего?

«Топтун» ответил лютым, преисполненным ненависти взглядом.