Атака мертвецов

– Пойдем! Нужно все подготовить. – Капитан встал из-за стола и твердым шагом вышел из блиндажа, фельдфебель поспешил следом. Андре решил найти Пафнутия, которому можно доверить что угодно, он не подведет. Братья шагали по окопу, когда вдруг засвистели снаряды.

– Что это? – Жермен посмотрел в небо.

– Ложись! – Когда раздался первый взрыв Андре прижал брата к контрэскарпной стенке. Если бы он был один, то даже не подумал бы укрыться, ему всегда везло. Но сейчас он прижимал брата к стенке держа его в объятьях капитан прикрывал его собственной спиной. Бомбежка продолжалась, Андре вздрагивал от каждого взрыва, никогда он так не боялся артобстрела как сейчас. Сейчас, когда ему есть что терять.

– Господин капитан, вы на позиции двенадцатой роты пойдете? – к ним подошел Пафнутий, который тоже никогда не прятался от снарядов.

– Нет, не сейчас!

– Вы чего это, ранило что ли воина, чего вы его к стене-то прижали? – Пафнутий откровенно не понимал происходящего.

– Нет! Не ранило!

– А чего тогда кровь течет? – Андре очумело глянул на ординарца, затем чуть отстранился от брата, тот начал заваливаться на бок. Капитан удержал его с помощью ординарца. Они аккуратно положили его и осмотрели. Кровь обильно текла из шеи, куда, видимо, вошел осколок первого же упавшего снаряда.

Капитан заплакал, ничуть не скрываясь от Пафнутия или кого бы то ни было. Андре сидел на коленях перед телом брата и плакал, как плакал когда-то, когда был совсем маленьким. Что-то клокотало в груди, какой-то комок, который не было сил держать. Капитан плакал навзрыд. Потом он стал кричать, когда уже не смог кричать снова заплакал. По щекам, покрытым пылью текли грязные, темные слезы. Казалось из глаз вытекает вся грязь, что осела в его душе.

– Господин капитан, позвольте! – Оказывается, бомбежка прекратилась, заплаканными глазами Андре непонимающе посмотрел на какого-то смутно знакомого офицера, который помог ему встать и куда-то вел его под руку.

– Что происходит?

– Вам очень нужно отдохнуть. – Они вошли в блиндаж, капитана кто-то уложил в постель. Андре заснул почти сразу. Засыпая краем уха он услышал: «Куда письмо-то? Может тут на столе положить?»

Здравствуй брат!

Странно, но это письмо тебе не придется никуда доставлять. Оно адресовано именно тебе, я знаю, что ты прочтешь его только в случае моей смерти. Сейчас я могу быть искренним с тобой и с собой. Не думал, что окажусь на фронте рядом с тобой.

Ты же понимаешь, что это не случайно. Что совсем не просто так я оказался рядом с тобой. Я прошу тебя, прекрати это и вернись домой. Мне никогда тебя не переубедить я знаю, но прошу. Вернись домой, матушка больна и только ты можешь ее утешить.

Она всегда любила тебя, а не меня. Так хоть раз за столько лет обними ее. Расскажи о том, что у меня все хорошо, что сбылась, наконец-то мечта дурака. Что я сложил голову за отечество.

Всегда завидовал тебе. Ты ушел на фронт и унес родителей с собой. Я перестал для них существовать, что же, надеюсь, что хотя бы на моих похоронах обо мне вспомнят.

Как бы то ни было я люблю тебя брат и горжусь тобой. Ты всегда был для меня примером. Не было того, что бы тебе не удавалось. Всегда смелый и уверенный. Вернись домой брат, прошу тебя.

Майор отложил письмо, по спине пробежали мурашки. Да он и раньше читал письма, которые таскал пацан, на вскользь, просто пробегал глазами, а это прочел внимательно. Сеченов закурил, руки почему-то дрожали. Какое-то недоброе чувство вызвал этот кусок прошлого. Таилась в письме какая-то сила.

Зазвонил телефон, майор вздрогнул и посмотрел на аппарат, тот продолжал звонить, майор продолжал смотреть. Наконец, будто бы набравшись смелости он взял трубку.

– Слушаю!

– Товарищ майор, я проследил, как и приказывали.

– Прекрасно, и что удалось узнать? – Михаил нетерпеливо заерзал.

– Записку в тайник клал какой-то мужик, я упал ему на хвост. Долго ехали, потом он свернул к особняку, мне уже никак нельзя было следом.

– К какому особняку?

– Помните на выезде из города поместье есть? Туда и свернул!