Атака на мозг. Оскал психотронной войны

Сегодня же, когда на дворе третье тысячелетие, глобализация мира рождает новую эпоху. Карл фон Клаузевиц изрек сакральную фразу: «Война – это продолжение политики другими средствами».

Исходя из этих проверенных временем аксиом, можно с уверенностью предположить, что война за власть не утихает ни на минуту. И от реальных боевых действий наш мир отделяет лишь умение политиков договариваться друг с другом. Не будем гадать, что произойдет, если благоразумие покинет их. Не будем и предвещать Третью Мировую войну, которая, судя по некоторым необоснованным и непроверенным источникам, уже началась. На самом деле, если она начнется, мы, жители планета Земля, этого не поймем, потому что именно психотроника позволяет выигрывать битвы без потерь и входить в побежденные города под фанфары. А недавние враги будут кидать под ноги победителя цветы, рабы будут любить своего господина больше, чем себя, и, вполне возможно, настанут такие дни, когда, повинуясь движению пальца, они будут умирать на аренах с улыбкой на устах.

И если Третья Мировая война начнется и в ней используют психотронику, то мы уже не сможем излагать свои мысли и чувства, как сейчас, открыто; да нас это и не будет волновать. Потому что безропотных и безвольных животных не интересует истина…

Пролог

Кто подобен зверю, и кто может сразиться с ним?

Откровение Иоанна, Гл. 13; 4

Закат дожигал последний день сентября. Было в нем что-то сюрреалистичное, словно художник разлил по небу кровавые краски, которые теперь густыми красными пятнами туч давили на разум, просто давили, давили, давили…

Форестер включил видеокамеру. Снял свою спящую девушку Стефани, затем верного пса Роя и перешел на кухню. В кадре появились стол и шкаф.

Там мужчина взял нож. Обычный кухонный нож, им он не раз и не два до этого резал мясо. Достал моток веревки и, отмерив нужную, только ему известную длину, одним резким движением перерезал ее. Школа скаутов была закончена Форестером давным-давно, но как вязать узлы и делать самозатягивающиеся петли, он не забыл. Вот и сейчас пальцы сами, вспомнив хитрую науку, сноровисто связали нужное Форестеру.

– Рой! Ко мне, Рой! – негромко позвал он пса. Тот явился, виляя хвостом и преданно заглядывая в глаза. Поводок с ошейником Форестер недавно потерял, поэтому пришлось довольствоваться веревкой. Он накинул ее Рою на шею.

– Пошли, друг! Рядом! Я сказал, рядом! – скомандовал мужчина и повел за собой собаку через огромный пентхауз на балкон размерами под стать квартире. Роя туда выпускали редко и под тщательным присмотром, так как пес норовил прыгнуть за иногда пролетавшей мимо птицей через невысокое ограждение. Но на половине дороги Форестер вдруг вспомнил, что забыл видеокамеру, и вновь вернулся на кухню, взял ее. Нож, почему-то оставшийся в руке, мешал, но умная собака уже скулила и тянула хозяина за собой, на балкон.

Привязав там Роя к ножке тяжелого кресла, Форестер вновь зашел в квартиру и направился в спальню. Установил видеокамеру на полку, предварительно посмотрев, попадает ли огромная кровать в кадр. Стефани спала, белые волосы цвета настоящих ангельских крыльев пухом разметались по подушке. Мужчина осторожно погладил их и на мгновение замер.

Девушка улыбнулась во сне.

– Вставай, милая, посмотри, что у меня есть для тебя, – пропел тихонечко Форестер.

Она, открыв огромные голубые глаза, любяще посмотрела на Форестера: он был смыслом всей ее жизни, она – его.

Стефани даже не успела ничего понять, как мужчина ударил ее ножом в грудь: раз, второй, третий. Кровь яркими-яркими брызгами сначала ложилась на пастельные тона, а потом меркла в закатной багряности. Форестер же, будто заведенная Дьяволом игрушка, раз за разом повторял одни и те же движения. Вытащить нож, еще удар, нож-удар, нож-удар, удар-нож!

Красное и алебастровое… Все тонуло в этом… После пятнадцати минут кровавой феерии мужчина неожиданно резко сел на край кровати. И замер, затем недоуменно, словно приходя в себя, посмотрел на видеокамеру, в ее глазок, и улыбнулся… Но улыбнулся не безумно, а так, как и принято улыбаться на видеокамеру.

– Привет, – сказал он и даже радостно помахал рукой.

Затем он продолжил съемку уже на балконе. Собака, учуяв запах крови, зло обнажила клыки и тихонько зарычала.

– Рой, Рой, хороший мальчик, – спокойно произнес Форестер и вытянул руку. Пес все же его не укусил, а лег на живот и отчего-то жалобно заскулил. Мужчина взял его на руки, Рой как-то по-щенячьи взвизгнул, лизнул человека в щеку… Всего этого было мало, чтобы остановить Форестера. Неуклюже размахнувшись, он выбросил пса с балкона. Веревка натянулась, петля захлестнула горло собаки. Она хрипела, дергалась, но веревка, привязанная к ножке кресла, крепко держала, а человек вновь установил видеокамеру так, чтобы она фиксировала кресло. Мужчина присел в кресло и на минуту задумался.