Атака неудачника

Скверно всё это было. Очень скверно. Но делать нечего. Пройдясь с матушкой по всем аспектам коварного бытия, я потихоньку полегоньку успокоился и постарался держаться семнадцатого правила дракона: «Никогда ни о чём не жалей». Хорошее, между прочим, правило. Толковое. Мудрое. Главное понимать его верно, не наглеть, не зарываться и не переиначивать в такое вот: «Всегда и на всё клади с прибором». А что касается пропавшей Силы, так решил: какие наши годы, добудем в бою или заработаем. И пусть это будет самой большой потерей из всех возможных. Аминь.

Короче говоря, взял я себя в руки и, восславив Великого Неизвестного, стал строить будущее из обломков прошлого. И первым делом занялся «Сибирскими зорями». Нутром чуя, что неприятность моя каким-то образом связана с этим дурацким журналом, я не поленился, нашёл чёрный целлофановый пакет, тщательно упаковал в него вещдок и нанёс сверху белым маркером отвращающий знак — личный вензель в центре круга, вписанного в равнобедренный треугольник. Закончив с этим, приступил к следующему — к инвентаризации артефактов. Надо же было понять, на что могу рассчитывать в данную минуту. Тут речь вот о чём. Когда непосредственная Сила у мага кончается, он может выбрать Её из личных заряженных артефактов, которые я по ясной аналогии называю «консервами». Можно при случае воспользоваться и чужими, но для этого требуется знать их управляющее слово или заклинание. Помимо «консервов» есть ещё Десятинный Котёл. Всякий маг сбрасывает в него десятую часть обретённый через таинство непосредственной Силы, и может черпнуть из него в минуту смертельной опасности. Сколько нужно, столько и может взять, но лишь один раз в году. Ещё маг может получить Силу от другого мага в подарок или взять в долг. А дракон в случае крайней необходимости способен перераспределить Силу между нагонами. Но, прежде всего, конечно, вход идут личные артефакты.

У меня на тот час имелись девять заряженных колец, три боевых браслета, зажигалка, кастет и монгольский кинжал с ручкой из «лууны яс» — священной кости Небесного дракона (так в религиозных монгольских сказаниях называют кости динозавров). Весь этот высыпанный на стол брикабрак тянул на пять тысяч с хвостиком. Плюс дома я прятал волшебную дембельскую заколку для галстука в виде истребителя МИГ-31, пивашку-открывашку и штопор-самокрут. Это ещё где-то семьсот. На круг выходило около шести тысяч. Не густо, конечно. Но и не ноль. А если не ноль, то это значит, «всё не так уж плохо на сегодняшний день».

Завершив учёт-подсчёт, я рассовал часть артефактов по нычкам, часть — по карманам, выбрался из-за стола, изобразил два притопа, три прихлопа и проорал фальшиво, но громко:

И билет на самолёт с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.

Пеликан сообразил, что напряг рассосался и опасность миновала, сорвался с металлического прута и перелетел на стол, где благополучно застыл до следующего раза.

Между тем, в голове моей царил полный хаос: Холобыстин со своими самоубийцами, странные слова чёрной провидицы, журнал с мутным стишком, провал в Запредельное, удивительная кошка Красопета — всё перемешалась. Навести порядок в сознании можно было только наведением порядка в реальности (причём во всех её составляющих — и в обыденной, и в магической), чем я, собственно, и собирался плотно и немедленно заняться. Причём заняться — теперь, когда обошлись со мной столь грубо, — с особым пристрастием.

Перекинув Силу с трёх колец-оберегов в кастет вампира и, тем самым, зарядив его до упора, я накинул плащ, сунул под мышку пакет с журналом, наказал пеликану присматривать за хозяйством и отправился творить великие дела.