Атаман А.И. Дутов

Письмо свидетельствует уже о неуверенности Дутова в скорой помощи союзников (о том, что союзники должны подойти к Оренбургу не позднее середины октября 1918 г., Дутову в начале месяца говорил генерал-майор Гришин-Алмазов при их встрече в Оренбурге[1099]). Резолюции Болдырева на этом письме говорят о не слишком доверительном отношении Верховного командования к Дутову. Решения по этому письму принимались уже в конце октября — ноябре 1918 г.

В октябре была начата эвакуация оренбургских учреждений в Орск для разгрузки войсковой столицы. Позднее эвакуация была приостановлена[1100], однако в городе началась паника. В связи с этим Дутов 15 октября по просьбе городского головы выступил перед депутатами городской думы с успокоительным докладом по текущему моменту[1101]. По утверждению Дутова, вот-вот должна была прибыть помощь союзников, в войске отличная артиллерия, а снарядов якобы «некуда класть». Атаман рассказал о своих последних решениях, некоторые из них выглядели курьёзно, но свидетельствовали о решимости Дутова. В частности, он приказал снять двери с Центральной гостиницы, чтобы за ними не происходило того, что не должно было происходить в условиях Гражданской войны (речь шла, по всей видимости, о распитии водки офицерами[1102]). Кроме того, Дутов оштрафовал на 50.000 руб. фирму Аюпова за то, что её представитель немец Пфейфер нетактичным поведением в присутствии Дутова обнаружил, по мнению атамана, почти полное презрение ко всему русскому[1103]. Призывая население к спокойствию, Дутов сказал: «Я прошу вас о с т а в и т ь (разрядка документа. — А.Г.) всё мелочное и помнить, что разбойничий контрреволюционер атаман Дутов складывает и свою голову за спасение города и родины. Мне жизнь не дорога, и её не буду щадить, пока в России будут большевики. Прошу помнить, что ваш командующий всегда стоял за честь и достоинство родины!»[1104].

16 октября Дутов утвердил мобилизационный план Оренбургского военного округа, согласно которому предполагалось формирование в округе трёх корпусов: казачьего, армейского и башкирского. Формирование частей на территории округа намечалось проводить «сообразуясь с особенностями населяющих территорию Оренбургской губернии и Тургайской области народностей»[1105]. 4–5 октября были изданы приказы об обязательной регистрации и мобилизации всех офицеров до 55 лет, находящихся на территории округа, не исключая отставных[1106]. Тогда же приказом по войску была объявлена мобилизация всех казаков 1873–1898 гг. рождения и призыв из их числа казаков 1883–1898 гг. рождения во 2-м и 3-м округах[1107]. Предполагалось вести подготовку казаков 1899–1900 гг. рождения[1108]. Впрочем, организовать казаков оказалось совсем не просто. Мобилизуемые являлись на сборные пункты в большинстве своём без лошадей и обмундирования, хотя обязаны были всё это иметь при себе[1109].

Мобилизация в армейские (неказачьи) части предполагалась по мере освобождения уездов от противника. Прежде всего призыву подлежали лица 1898-го и 1899 гг. рождения (призыв 1919–1920 гг.)[1110]. Каждому полку предполагалось придать по 12 пулемётов. В идеале Дутов рассчитывал снабдить каждую сформированную стрелковую дивизию 120 пулемётами, 4 лёгкими орудиями, а также гаубичной и тяжёлой батареями[1111]. Несколько иной была мобилизация казаков. Планировалось из молодых казаков присяги 1917–1918 гг. сформировать три казачьи конные дивизии по одной на каждый военный округ Оренбургского казачьего войска и одну пластунскую (трёхполкового состава). В состав каждой дивизии включался трёхбатарейный дивизион гаубичной артиллерии (12 орудий). Полки постоянной службы и кадровые батареи сводились в три отдельные казачьи бригады. Предполагалось создание запасных частей, а также тщательная подготовка личного состава новых формирований. Мобилизацией башкирских частей должно было заниматься башкирское правительство.