Атаман А.И. Дутов

Живём мы в Суйдуне, Мазаре[2218], Чимпандзы, Дашагуре и по заимкам; очень небольшая часть — в Кульдже. Я с конвоем и особою сотнею — в Суйдуне. Занимаем бывшие консульские казармы. Конечно, от казарм остались только стены. Всё остальное отсутствует, но мы собственными силами потихоньку ремонтируем и живём, хотя часть помещается прямо во дворе. Я живу на квартире — занимаю комнатку без окон, т.е., вернее, без стёкол. Лично при мне живут два фельдъегеря и три казака. Вот это семья моя, и я готовлю сам себе обед, ежедневно состоящий из рисового супа с бараниной или лапшой. Несмотря на скудость и полное отсутствие посуды, я живу буржуем, ибо имею самовар, и его воркотня напоминает мне родину. В Кульдже, где много русских, где жизнь дешевле и лучше, я жить не могу, ибо туда мой отъезд не допускают, да я и сам не поехал бы из-за пьянства и игорных притонов там. А без отряда я не поеду. Здесь мы сжились, и нет сплетен, а Кульджа — большой город со всеми соблазнами, а главное, с большим числом всякой интеллигенции, что даёт только атмосферу сплетен и интриг. День проходит незаметно: утром езжу верхом, днём в отряде; вечер пишу, езжу опять верхом, чай и сон…»[2219] В связи с тяжёлыми условиями существования в конце 1920 г. сам атаман переболел малярией.

Отряд атамана Дутова, в котором оказалась основная масса оренбургских казаков, под командованием генерал-майора А.С. Бакича также перешёл в Китай (27 марта 1920 г.) и был интернирован в лагере на р. Эмиль под городом Чугучак. Долгое время в отряде Бакича не знали о судьбе Дутова и его небольшого отряда, лишь спустя месяц после перехода границы стали поступать сведения на этот счёт. В апреле — мае 1920 г. генерал Бакич для обеспечения своего отряда конфисковал всё серебро бывшей Отдельной Семиреченской армии (243 пуда), находившееся в Чугучаке, а также реквизировал скот (8000 баранов), закупленный колчаковским правительством на нужды армии[2220], часть средств удалось получить от богатых сартов, являвшихся русскими подданными[2221]. Этими мерами он существенно облегчил положение своего отряда, кроме того, учитывая степень развала армии, отступившей в Китай разрозненными группами, Бакич имел моральное право действовать таким образом. По сути, это был единственный возможный способ спасти вверенных ему людей, оказавшихся всеми брошенными и никому не нужными. Разумеется, серебро было бы справедливее разделить между всеми отрядами бывшей Отдельной Семиреченской армии, имевшими право на часть её имущества.